– Так вот, я в это верю. И поскольку ничего такого ни во вре мя инфаркта, ни во время этого приступа мне не привиделось, то я и решил: черта с два я помру сейчас. Рано еще! – Виталий засмеялся и задорно взглянул на Кирилла. – Какие наши годы, чтоб помирать. Вон мы как посидели! Здорово было, спасибо вам!
– А может, наша посиделка и подтолкнула приступ? – Кирилл Аркадьевич поерзал на стуле и нехотя признался: – Мы, честно говоря, так и подумали. И знаете, определенную вину почувствовали – и я, и Вика, и Василий.
– Не смешите меня, Кирилл! Мне кажется, я рыбой отравился: поплохело, давление – вниз, вот вам и приступ, – Виталий нахмурился: – Терпеть не могу вареную рыбу, а за обедом через силу съел. Вот и вся причина. Моя врачиха говорит, что все возможно. Так что не берите в голову.
– Ну, дай-то бог! – Кирилл Аркадьевич облегченно вздохнул и хотел уж было попрощаться, как Виталий, остановив его жестом, попросил:
– Погодите, Кирилл, не уходите. До обеда-то еще полчасика. Все хотел спросить у вас: где вы берете оптимизм?
– О чем вы? Побойтесь бога, Виталий! Какой оптимизм? Да все это не более чем актерское мастерство! – Кирилл Аркадьевич рассмеялся, прижал руки к сердцу и добавил: – Просто я всегда радуюсь тому, что есть, и не грущу от того, что чего-то нет! Вот и все.
– Значит, у вас много чего есть, – задумчиво сказал Виталий, словно подводя итог каким-то своим размышлениям.
– Ну, это как посмотреть, – Кирилл Аркадьевич покачал головой, – у всех много чего есть, только некоторые сами иногда о том не ведают.
– Это как? – удивился Виталий.
– А просто, – Кирилл Аркадьевич прищурился. – Как правило, у нас у всех – я имею в виду людей одного поколения, ну и, скажем, одного социального положения – в активе примерно одно и то же: мама, папа, вуз, работа, женитьба, дети, квартира, возможно, даже дача и машина, и, при всем при том, полное ощущение бездарно и бесплодно прожитой жизни. Разве не так?
– Напротив, абсолютно так! В самую точку! Но почему? Почему я, к примеру, чем дальше, тем больше ощущаю себя выброшенным из жизни? И все время думаю о том, зачем я жил, что сделал, что оставлю после себя и детям, и вообще? А вы об этом никогда не думали?
– Да думал, думал! И придумал. Хотите знать? Извольте! – Кирилл Аркадьевич уперся руками в колени. – Детям я оставлю сделанную своими руками табуретку на тещиной даче да кучку наград и почетных дипломов в придачу, а вообще – два дерева, посаженных вместе с женой в честь рождения наших детей: дуб в год рождения старшего – Сережки, и сосну, которую мы посадили после рождения младшей – Варьки. И все! А сделанное по работе не считается! Во-первых, за редчайшим исключением, все устаревает и забывается, а во-вторых, ушедшего из жизни человека помнят только близкие, да и то – недолго. Что, я не прав? Да прав я, прав, и примеров тому –