Десять Слов о Промысле. Блаженный Феодорит Кирский

обыкновенно стремится вверх, как вода течет по наклону вниз. Как воду невозможно провести на вершину горы, так невозможно заставить огонь обратить свой пламень вниз: если кто-либо, держа свечу или факел, тысячу раз повернет его вниз, пламень снова будет подниматься вверх и устремляться к держащей свечу руке и не переменит стремления, какое получил вначале, но останется верным уставам естества. Творцу же все нетрудно. Что не послушно твоей руке, то покорно мановениям Создателя. И можем видеть, что солнце, луна и сонм звезд хребет свой обращают к небу, а лучи свои испускают вниз, потому что они служебны Создавшему и устав Сотворившего – для них естество. Тебе не покоряется естество огня и не оставляет свойственной ему деятельности, потому что оно сослужебно тебе; повинуясь же мановениям Творца, оно изменяется, и естество, стремящееся вверх, делается устремляющимся вниз. Так и естество вод, текучее и нетвердое, Творец возводит и возносит ввысь и, привлекая снизу, ставит среди неба и земли²¹, не подпираемое, но поднимаемое и удерживаемое единым словом.

      Но пока удержись от желания услышать что-либо об облаках и от охоты идти вперед, не научившись еще ходить: постепенно, обходя тварь, изучай стезю благочестия. Но и здесь усматривай Божий Промысл, который бодрствует над солнцем, луною и другими светилами и как бы гласом каким-то повелевает им освещать людей, и не просто освещать, но и для разделения времени: солнце, восходя, производит день, а заходя и как бы скрываясь, уступает место ночи, темноту которой Создатель растворяет светом луны и звезд. И можешь видеть, что как день и ночь, будто брат и сестра, для потребностей людей друг у друга берут взаймы время и с благодарностью возвращают назад. Когда проходит зима, с первыми лучами весны, когда у людей более всего хозяйственных трудов, путешествий, отлучек, отправлений из пристаней, когда море делается спокойным и свободным от зимней суровости, а земля, украшаясь жатвами, призывает земледельца к прилежной работе, растения приглашают садовника к обрезыванию, орошению и окапыванию [Col. 568] заступом, – тогда день берет взаймы у ночи, увеличивая для людей время деятельности, берет же понемногу, чтобы внезапным приращением не сделать вреда пользующимся, потому что внезапно увеличенный труд крайне вреден телам, долгое время остававшимся в бездействии. Поэтому-то день понемногу растет. Когда же лето достигает середины, заем прекращается и немедленно начинается уплата; и она не в один производится день, но также понемногу, как было взимаемо, и возвращается, что взято. Потом осенью, когда день сделается равным ночи, не стыдится он умаляться, никак не соглашается удержать что-либо принадлежащее сестре, трудящейся с ним под одним игом, но, пока не уплатит всего долга, не перестает убывать и оказывать долговременную услугу людям, потому что, когда по причине стужи, дождя, грязи они вынуждены бывают оставаться дома, ночь для них приятнее дня, а есть и такие, что, когда ночь сделается столько длинною, не насыщаются отдыхом, но негодуют, увидев