Дан чувствовал мое настроение и тоже стал капризничать, просыпался чаще обычного. Мы измучили друг друга. Все кончилось тем, что однажды за ужином мой идеальный ребенок стал плеваться кашей, а я упорно продолжала закидывать ему в рот остатки. Как будто от этого зависела наша жизнь. В итоге парень, конечно, разревелся. И я за ним следом.
Понимая, что творю какую-то дикую фигню, я вынула сына из стульчика, вытерла ему лицо и дала грудь. Я постепенно сворачивала грудное вскармливание, но не жадничала при этом. Если Дане нужно было успокоиться, мне стоило лишь поднять майку и полежать с ним в обнимку.
В этот раз тоже помогло. Данис не отказался от замены еды, быстро перестал плакать. Мы сидели в кресле. Я гладила его по голове. Слезы высохли, настроение постепенно улучшалось.
Женские гормоны – невероятная вещь. Стоит обнять своего малыша, и становится легче, лучше, спокойнее. Маленькое счастье в моих руках. Зачем я совала ему эту кашу? Он совсем недавно поел творожок. Дан точно не похудеет, если пропустит один ужин или съест его попозже.
Нализавшись, Дан отпустил грудь и стал ёрзать. Я скорее поставила его на пол. Он встал у дивана, подумал и все-таки решил ползти. Дан рано стал пытаться ходить. Ему и десяти месяцев не было, когда он сделал первые шаги. Но и ползать ему тоже нравилось. Он пока предпочитал передвигаться на коленках. Я не торопила. Педиатры и неврологи хором утверждали, что ползанье очень полезно для развития мышц и мозга ребенка.
Дан быстро забыл все наши страдания и занимался с музыкальным ковриком. Потрясающий маленький человек, сам того не понимая, учил меня не зацикливаться на минутной слабости. Следуя его примеру, я пошла к плите, чтобы приготовить мясо на завтра. Дан очень любил суп с лапшой из индейки. Его он никогда не выплевывал, даже пытался есть ложкой сам.
Положив кусочек филе в кастрюлю, я залила его водой и поставила на плиту. Завтра останется только добавить овощей и лапшу. В очередной раз я порадовалась, что сняла евродвушку. Кухня, совмещенная с гостиной, мне очень нравилась. Пока Дан возился, я могла быстро что-то приготовить, не спуская глаз с юного проказника.
Рутина, как обычно, заземляла меня. Я убрала кашу со стульчика, доела остатки (мой типичный ужин), помыла посуду и взяла себе огурец.
Дан моментально среагировал на хруст. Он приполз, схватил меня за штанину и протянул руку. Пришлось делиться. Я счистила кожу и вручила сыну половину огурца. Он с удовольствием стал его слюнявить.
Я опустилась рядом с ним на пол, обняла мелкого и разулыбалась. Тихое вечернее счастье. Дам перед купанием бублик – и черт с ним с ужином.
Изуродовав огурец, Дан вернул его мне, а сам пополз к пирамидке.
– Чудесно, дорогой. Большое спасибо, – проговорила я ему в спину, не переставая улыбаться.
Я даже не вздрогнула, когда зазвонил телефон. Это была Катя.
– Да, привет, – проговорила я.
– Привет, не помешала?
– Я же сняла трубку.
–Ну