Мы гуляли с Чезаре по городу – я хромала рядом. А чаще присаживались где-нибудь в сквере, и я рассказывала, что помнила о произошедших вокруг за последние годы изменениях.
– Вот там открыли новый развлекательный центр, – киваю в сторону северной площади.
– А в Никитском есть каток, я, правда, катаюсь плохо, а сейчас и вовсе не до того, – смеюсь.
С Чезом очень легко общаться, когда он перестает строить из себя сурового бигбосса.
Он словно молодеет лет на семь, дурачиться вместе со мной, покупает мороженое – и тут же тащит в кафе согреться. Тащит меня в книжный – посмотреть, не осталось ли там в разделе итальянской литературы «Неистового Роланда» в оригинале.
Я, кажется, забываю обо всем на свете. Может, это защитная реакция на все свалившиеся на голвоу проблемы. А, может, я просто умудрилась влюбиться буквально за пару дней – потому что меня наотрез отказываются отвозить домой, мотивируя это тем, что за два дня хочется узнать город заново по максимуму.
В воскресенье вечером мы идем в кино на новый фэнтези фильм. Что удивительно – оказывается, весь из себя суровый и властный итальянец любит кино! Мы сидим на четвертом рядом – и да, оба терпеть не можем попкорн – пьем горячий кофе с собой из ближайшей кофейни и шепотом комментируем происходящее.
Я не сразу понимаю, что ладонь мужчины лежит на моем колене, чуть поглаживая его. А потом находит мою руку – и наши пальца переплетаются. Мы продолжаем внимательно смотреть кино, переглядываясь порой ,как подростки. Когда на экране начинает грохотать битва, Чез дергает меня за рукав. А поворачиваю голову – и чужие твердые губы легко накрывают мои – снова. Горьковатый запах кружит голову, сердце бешено стучит, грудную клетку распирает, а пальцы холодеют.
Мне приятно, жарко, томно… В животе тяжелеет. Я облизываю губы, когда чужие на миг отрываются – и сталкиваюсь с горячим тяжелым взглядом чернеющих глаз. Не знаю, как нахожу в себе силы отвернуться. Я не люблю публично выражаться свои чувства, это слишком личное, слишком интимное, чтобы выставлять на обозрение чужих людей даже в кинотеатре.
После сеанса мы одеваемся и молча выходим на улицу.
– Я обидел тебя? Мне казалось, что ты не против, – голос Чезаре звучит хрипловато.
– Все нормально, – кусаю губы, отворачиваясь. Собака ты на сене, Романова. Цветочек хренов, росянка.
И сама не готова, и другим отдать больно. Вот только перед глазами ещё стоит пример матери, которая ушла от нас с отцом в канун Нового года, когда мне было пять… Я не хочу также. Не хочу случайных связей. Смешно, да?
Он мне нравится. Очень нравится. Интересный, красивый, загадочный, успешный – что ни говори. И уж точно не разгильдяй. Но если с Витькой я ещё пыталась поверить в