– Выпьем, Люба, за успех нашего нового предприятия! – воскликнул Хелин с улыбкой и поднял бокал с вином. – За доверие, понимание и секретность. Выпьем и едем отсюда.
Она чуть было не спросила – куда. Вовремя опомнилась. Понятное дело – куда. Ее домой. А его пути-дороги неисповедимы, как у господа.
Каким же великим было ее удивление, когда Хелин не свернул к ее дому.
– Прокатимся, – лаконично пояснил он в ответ на ее изумленное восклицание. – Нам еще многое нужно обсудить с вами.
И взял курс на выезд из города…
Гостиница называлась «Астра». Не «Астория» – нет. Просто «Астра». И было в ней все просто и незатейливо, как в самом названии. Простенький холл. Простоватый с виду консьерж, то ли пьяный, то ли больной. И такой же простенький, как все остальное, номер.
Прямо против двери широкая кровать. Слева и справа от кровати по тумбочке. Шкаф в одну дверь в углу. Рядом с ним вход в ванную, занавешенный полосатой шелковой шторкой.
– Проходи, – подтолкнул ее в спину Хелин, очень быстро переходя на «ты». – Проходи, раздевайся и принимай душ.
– Богдан Владимирович! Я не… – Люба попятилась и с ужасом посмотрела на широкую кровать. – Богдан Владимирович!
– Люба, – он сморщился недовольно. – Давай оставим эти церемонии. И давай сделаем это по-быстрому! Мы же взрослые люди с тобой. У нас намечается серьезное предприятие, требующее абсолютного, стопроцентного доверия. А стопроцентное доверие не может не подразумевать под собой интима. Ну! Ты же взрослая девочка. Причем одинокая, и я тоже! Мой же и твой выбор не случаен, так?
– Мой выбор? – повторила она еле слышно, все еще отказываясь верить в то, что ее мечты о дорогой шикарной жизни разбиваются вдрызг об обшарпанные стены дешевого гостиничного номера.
– Скажешь, что я тебе не понравился? – капризно протянул Хелин, тут же запер дверь на ключ и поспешил убрать ключ в карман брюк. – Ты же глаз с меня не спускала во время чаепития.
Снова дура стопроцентная! Покаялась она запоздало, все еще рассеянно пытаясь сообразить, как ей поступить.
Хелин, между тем, принялся раздеваться. Стянул с себя пиджак, убрал его на плечики в шкаф, скрипнув расшатанной дверцей. Начал расстегивать рубашку и взглядом показал ей, чтобы она присоединялась. Люба медленно затеребила пуговицы на блузке.
– Любаша! Ну что ты как маленькая, ей-богу! – воскликнул Богдан Владимирович, оставшись в одних трусах. – Поторопись!
Не глядя на него, Люба сняла блузку, стянула через бедра юбку, потом колготки и в нижнем белье шагнула за полосатую занавеску. Осмысливать, что происходит, было некогда. Хелин торопил, покрикивал и уже, кажется, успел забраться под одеяло. Стало быть, привилегию водных процедур он уступил ей. Поросенок…
В дурацком гостиничном зеркале отразилось ее несчастное лицо с лихорадочно блестевшими глазами. Люба открыла холодную воду и плеснула себе в лицо. Легче не стало. Стало холодно и противно. Она сняла