– С одноклассниками. Катька не приехала, не переживай. Загребли только меня.
– «Загребли», – посмеивается он, жестом предлагая сесть в машину.
– Этот город меня презирает, ему не нравится мое лицо, каким бы оно ни было, – страх практически отступил, я чувствую злость и обиду, мне хочется рвать и метать. Или плакать. Это так несправедливо!
– Мне кажется, для личного опыта каждый человек хотя бы раз в жизни должен скататься в обезьянник, – пожимает плечами мой невозмутимый собеседник. Я вздыхаю и откидываюсь в удобном кресле.
– Выглядишь уставшим, у тебя все хорошо? – спрашиваю, немного успокоившись. Мы уже подбираемся к моему дому. Печка приятно согревает колени, но я все равно продолжаю кутаться в его куртку. Не представляю, как он умудрился так быстро выяснить, куда меня везут, и приехать раньше моего сопровождения. Либо находился поблизости, либо летел хорошо за сотню, благо ночь, и дороги свободные. От благодарности отмахнулся, дескать, ерунда, но мне отчего-то кажется, что он остался должным тому оперу.
– Все нормально, я и правда замотался. Со смены только вот вернулся, глаза слипаются. Высотники с ума посходили, весь день карабкались в, мать его, – вертолет(!) и спускались оттуда, башка гудит, на руках мозоли, – он морщится и потирает пальцами. – Если бы еще хотя бы раз этот навык в черте города пригодился.
– Может быть, все впереди?
– Надеюсь, нет. Чтобы вертолеты подняли, что-то серьезное должно случиться.
– Выходит, ты тоже как-то связан с наркоконтролем?
– Нет, я же в СОБРе, наш отряд ответственен за немного другое, но за «этими», – неопределенно кивает в пустоту, брезгливо скривив губы, – тоже иногда выезжаем. Раз на раз не приходится. Извини, что так вышло. Проколы случаются, жаль, что именно в этот раз. Насмотрелась, – кажется, он мне сочувствует. Ого!
– Да ладно, я отдышалась уже. Все понимаю. Расскажи, у тебя не было проблем с трудоустройством после армии? До меня только сейчас дошло, что звания-то не засчитываются.
– Засчитываются. Как уволился из армии майором, так и восстановился в полиции.
– Майором? Да ладно. Так быстро?
– В горячих точках идет льготное исчисление выслуги лет. Этого тебе отец не рассказывал? Только про хулиганские выходки? – подмигивает, вызывая у меня улыбку.
– Получается, ты воевал? На самом деле? А где? В Сирии?
Он поглядывает на меня, хитро улыбается:
– Любопытная какая.
– Ты меня только что вытащил пьяной из обезьянника, какие у нас после этого секреты?
– Я же закончил школу снайперов – естественно, воевал. Не за стрельбу же по банкам мне дали майора в двадцать семь?
– А, – я прикусываю губу. За ликвидацию террористов, не за банки. У него своя собственная история. Стыдно, но все эти дни меня волновало только наличие Ники в его жизни. Кажется, пришло время действительно важных вопросов. – Это очень тяжело, я даже не представляю себе.
– И не надо. Это такая работа… – он