Ярко-красный «Ковровец» стоял, привалившись к забору, с устало свернутым набок рулем. На седле лежали шлемы – белый и оранжевый. Невдалеке от мотоцикла играли в пыли дети: пятилетний мальчик и две девочки постарше. Они затихли и выпрямились, наблюдая за чужими людьми.
Мотоциклисты надели шлемы. Тот из них, кто надел белый шлем, взялся за рукояти руля и с усилием откатил мотоцикл от забора. Затем он несколько раз ударил ногой по педали, мотор взревел, тогда он перекинул ногу в седло. Другой, в оранжевом шлеме, сел сзади, мотоцикл сорвался с места, и они поехали с грохотом, быстро набирая скорость; теперь солнце было у них за спиной.
– А, черт! – сказал вдруг передний и сбросил газ. – Опять она.
Второй посмотрел через его плечо и увидел старуху. Она торопливо ковыляла от своей калитки, почти бежала наперерез мотоциклу, припадая на ноги, нелепо размахивая вытянутой рукой.
– Значит, нашла все-таки молитву, – отозвался второй.
Солнце било в ее испуганное лицо. Она остановилась посреди улицы, прямо перед мотоциклом, и только протянутой рукой с зажатым листком бумаги пыталась заслониться от надвигающегося на нее грохота, но одновременно, преодолевая испуг, вслепую протягивала свой листок (теперь было видно, что это сложенная вдвое страница из ученической тетради) навстречу этому грохоту.
Двое в шлемах, вильнув колесом, осторожно объехали ее, и второй, в оранжевом шлеме, наклонившись с седла, на ходу выхватил листок из протянутой дрожащей руки. Мотоцикл сразу же опять набрал скорость.
Он сунул листок в карман гимнастерки, потом, при выезде из деревни, обернулся: одинокая согнутая фигурка в сиянии заходящего солнца все также стояла посреди улицы.
– Нет счастливых людей, – пробормотал он.
– Чего ты?.. – крикнул передний, не оборачиваясь.
– Я говорю: счастливы только дураки да звери.
– Да? А мы-то с тобой кто?
Но разговаривать на ходу было трудно из-за ветра и грохота, и они замолчали. Вскоре дорога, по которой они ехали, вьштля на асфальтированное шоссе.
29.03.1975. Вечер встречи выпускников в художественной школе.
Накануне я позвонил Сереже Кошелеву, просил его сообщить о вечере всем нашим-, он ведь с Юлой в одном институте учится… И вот, прихожу сегодня в школу (волнуюсь, конечно, и, как всегда, опаздываю), поднимаюсь по лестнице и первую – ее вижу! Она словно поджидала меня, стоя в одиночестве перед входом в актовый зал.
Сердце так и выпрыгнуло ей навстречу!
Мы здороваемся небрежно, словно вчера расстались, отходим к окну. Протискиваться в зал нечего и думать: даже в дверях толпятся; а здесь, на площадке, пусто, и никто нам не мешает. В зале временами