– Ну, иди же сюда! – закричала я. Воздух вокруг стал превращаться в воронку. Мне казалось, мой разум или что-то из меня – затягивается в эту воронку. Без тела… И так хотелось отдаться этому течению! Но Максим…
– Боже мой, да подойди же!!!
Я протянула к нему руку.
– Я умоляю тебя!!! Мне плевать на то, что ты меня убил… ладно, как ты хочешь?! Мне не плевать, я очень злая, но я тебя прощаю!!! Так?! НУ ЧТО ЕЩЕ!!!
– Оставь его, нет времени! – донесся голос доктора. Я уже почти не могла двигаться, ЭТО тянуло меня с силой огромного магнита. И хуже всего, что мне НЕ ХОТЕЛОСЬ сопротивляться!
– МАКСИМ!!!
Каким-то нечеловеческим усилием я вырвалась из сладкого плена и сделала эти несколько шагов к нему. Схватила за руку и проорала в лицо:
– Я НИКОГДА ТЕБЯ НЕ ПРОЩУ, ЕСЛИ ТЫ ОСТАВИШЬ МЕНЯ!!!
Это были ТЕ слова! Те самые, которые я должна была сказать сначала! Потому что я чувствовала их! Потому что моя ярость и злость были связаны с ними. В каком-то ужасе и растерянности Макс уставился на меня. И на секунду забыл, что должен сопротивляться. Я сжала руку, и она вдруг, как масло, вошла в его кожу. Будто прожгла насквозь… Завершающиеся лепестки спасительного смерча кружились за моей спиной, и последним усилием я забросила нас двоих на этот уходящий поезд…
Почти все время было тихо. Иногда я слышала медсестер, слышала, как шуршали их халаты и какие-то склянки. Но я не открывала глаза. Даже не дергалась, когда в меня вставляли очередную иглу. Иногда я слышала снег. Наверное, это была лишь иллюзия, что я его слышала. Но я точно знала, что за окном падают белые хлопья. Я собака, у меня чутье. Мне не обязательно что-то видеть, чтобы знать. На самом деле мне хотелось, чтобы при мне говорили, побольше говорили. Но все молчали. Наверное, такие были правила. Иногда я спала. Чаще я спала. Я могла давно уже открыть глаза и что-нибудь сказать. Но я очень устала. Просто хотелось немного отдохнуть. Потом столько дел прибавится… Иногда приходила мама и долго держала меня за руку. Она была не похожа на ту пустую равнодушную маму из моего сна. Она была нежной и заботливой, любила меня. Я чувствовала это, когда она брала меня за руку. Однажды она пришла с сестрой.
– Почему она не приходит в себя, если вышла из комы? – спросила сестра.
– Тише, здесь нельзя говорить громко, – одернула ее мама. – Она слишком слаба.
Какое-то время Светка держалась и соблюдала скорбное молчание. Но наконец не выдержала:
– А ты веришь в этого шамана, ма? Я верю.
– Я верю в нашу медицину, – вздохнула мама. – А шаманы эти… этот Чехов – просто шарлатан. Беликов потратил на него целое состояние, а результата не было.
– Ма, ну они же вышли из комы! И одновременно! Такого не бывает. Даже доктор Сашкин сказал, что это похоже на чудо.
– Не знаю, малыш. Какая уже разница, правда?
– А может, Сашка стала сумасшедшая… знаешь, бывает, что от комы мозг повреждается. Мы не узнаем, как она, пока она не заговорит.
– Не