Командир батальона
Подполковник Устрялов
Адъютант Вэрнэ́
И вот, в городской больничке:
Ах, ти-ти-ти, осподи-сусь! скушь яичкяв т’! скушь, скушь! Молочкя испей! яблочькя… от, змей т’, залезный тибе, батюська, ой, маминькя, головк’ т’, головк’, ручки т’, ручк’!!
А и ручки и ножки изрядно были перебиты прикладами и нагаешным способом. А вот рядом кормят и поят ещё одного – без движения. А сей в лубках, в глине. А там, а вот, вот, вот ещё зашибленные, недостреленные, бородаты, бриты, молодые, пожилые, старшонькие. И – седьмь девок и баб-женчин, узнали, что такое царская д’ богацкая власть – и сссыты.
И опять в трактире:
В «берёзовой» отдельной горнице, где действует Ванса́харч, старший оффициант, инако судили за расстегаями и поросятиной под хреном препорция 40 к. серебром и за воткой Смирнова № 20, белоголовкой, за длинным столом под красной, подпарчу, скатертью, с пути инженера́ и подрядчики и протчие «двадцатники» (так Вансахарч изволил презрительно определить чинуш, ровно 20-го тогда имевших пенанзы) шёл иного дела разговорчик:
– Ддда, (пуф, пуф, пуф, асмоловским8 высшим, дым) ддадд! ббатеньки, задали вам тяпкотаньские пугачёвцы по двадцатое число! – насыпь-то ау? а? хха, хха, – Насыпь ау? Нукштошь! Ешшо насыпим – а им всыпали насыпь! Видали выгон? – Выгоном невыгодно хвастать, Селифан Георгич, некультурно-с! не забывайте, что на нас Европа смотрит! драть нельзя-с! – Ну, вотки ещщо, да дайте Поповки – И вашей и Смирновки9, того, псст…оффц…
– Ничиго подобноссс… Сейминут… Дддаю!
– А расстегаи-то у них пречудесные… ммм… ппфф, пжалста, берите вот с везигой10… или с рысом… сейчас, п’сжлуйть! дддайть ешщё по три на всех… разных! ггорячих!
И ляжинера́м – особб… ннну, жживв!!! – Господа! давай… ик… геа-а-ик, гавдеамус?11 И ешшо… вот…ки… ик, ик!
– Гаав…гав…ддэаааа…мусигитуууррр!!! Ювенэсссдумсуммууусс!!
И на кухне у Степанча:
– Степпанч! ешще двадцчетырь разных! с везигой просють! с пылу!
– С пылу! Матьваш, ироды, гости-и, черрти, чоррт васс обдери. Эка по́р, не продыхнуть!
– Ладно, ладно, старчорт, жарь, не волынь!
– Жжарь! Изуродали народ т’, теперь – жарь! Я им вот Ральфку зажарю да Васькю! вот те в фарш, исть господь! – жри! Жа-а-арь!
И на кухне в додоме:
Опять пьянствують, няньк, а няньк! слушь, слушь, слушь! на нимецком поють: раз-ди-вайтесь, говарит, досумы! Я ихнь лопот знаю. Июноши, говорит, до сумы раздевайтесь! Раз-ди-вай-итись, грть, Господи сусь, а? – Ттты, Надежь, бараниньк’ т’ подкин в шти – а им, барам, завсера́вно! тттт, Надеша, бараниньк т’ в шти, а я те – чайкём,