Лия разозлилась на него и ушла из гостиной в кухню. Там шла шумная возня с намечающимся чаепитием. Из двухметрового холодильника выгрузили огромный, будто телевизор, торт в кремовом розарии. И верещали теперь над ним без умолку, ведя обсуждение, с которого боку его следует начать резать.
Здесь с ее испорченным настроением Лии тоже не было места, и она решила вернуться назад к гостям. Вышла с кухни, прикрыла за собой дверь. Сделала пару шагов в направлении коридора, и тут...
– Что Игорь? Тебе больше всех надо, да?
Этот голос, без сомнения, принадлежал Гольцову. Только сейчас он звучал совершенно иначе. Не так, когда Дмитрий обычно разговаривал с ней. И настолько поразительной была эта перемена, что Лия сразу даже не смогла распознать, чего в этом голосе сейчас было больше: угрозы или ненависти.
Вот уж никогда бы она не подумала, что раздавленный обстоятельствами, одинокий и всеми брошенный Гольцов может кому-нибудь еще и угрожать. А он угрожал, сомнений не было.
– Еще раз увижу тебя рядом с ней, башку твою плешивую откручу, понял?!
Игося отчетливо икнул, а потом еще и еще раз, и все это молча. Боится? Наверное... Но от былого напора, с которым тот наскакивал на нее, утащив в Светкину кухню, не осталось и следа. Что за дела, интересно?..
– Что ты ей сказал, Гоша?! Быстро и по слогам... Что ты ей сказал?! – с прежним напором зазвучал голос Гольцова после непродолжительной паузы.
И Игося вдруг захрипел и закашлялся. А Лия перепугалась.
Что там, интересно, происходит сейчас? За коридорным углом что: кого-то душат или пытаются убить?!
И она сделала вперед еще несколько шагов, чтобы не продолжать догадываться, а увидеть, убедиться.
Мужчины, будто тайные любовники, мгновенно отпрянули друг от друга. Оба всклокоченные, вспотевшие, с багровыми лицами. Пиджак у Игоси сполз с толстых плеч. Рубашка в том месте, где на ней отсутствовали пуговицы, разъехалась, выставив на обозрение нагое некрасивое тело. Гольцов в сравнении с ним безусловно выигрывал. Если не считать надорванного кармана на пиджаке да раскрасневшейся физиономии, то он почти не пострадал.
– Вы что же, дрались здесь? – Лия подбоченилась, нахмурившись, и посмотрела на них холодно и зло, как обычно смотрела на подопечную шпану. – Или тайной страсти предавались? Отвечать!
Гольцов, надо отдать ему должное, даже и бровью не повел. Отвернулся, ссутулился и через минуту растворился в дверном проеме гостиной. А Игося, стоило Дмитрию Игоревичу исчезнуть, вдруг жалобно всхлипнул. Поднял на Лию несчастные глаза и, судорожно поправляя на себе одежду, прошептал сдавленно:
– Я же говорил тебе! Предостерегал!.. Зачем ты его сюда привела?! Зачем?! Он страшный, опасный человек!
– И чем же он опасен? – Лия недоверчиво сморщилась.
Игосе она не особенно верила, тот хоть и не слыл вруном, но приукрасить что-либо, сгустить краски было его коньком.
Чем