Бандиты слезли с двигателя, Дерюжка втянул голову в плечи, опасливо глядя на хозяина. Туран видел, как шевелятся губы проводника – он что-то втолковывал им. Макота взялся за пистолет, Бочка попятился, Дерюжка отпрыгнул за кабину. Но атаман стрелять не стал – погрозив оружием, спросил что-то. Судя по тому, как энергично закивали в ответ оба бандита, он поинтересовался, сумеют ли они быстро починить фургон, и получил горячие заверения, что сумеют.
Развернувшись на каблуках, атаман широко зашагал обратно, проводник пошел за ним. Дерюжка принялся копаться в моторе, Бочка полез в кабину. Вскоре самоход заурчал и плюнул клубом дыма из выхлопной трубы.
Манис, увидев, что смуглый человек с кучерявыми волосами возвращается к нему, тут же успокоился.
– Тупой! – бросил атаман Крючку, проходя мимо. – С ящерицей совладать не можешь, доходяга!
Лопоухий молча потянулся к кошелю на поясе за новой порцией жвачки.
Макота скрылся в «Панче», Така уселся рядом с Крючком.
– Чё его за тобой понесло? – спросил тот. – Ты как медом намазанный…
– Звери любят Таку, – с улыбкой ответствовал проводник.
– За что тебя любить? Ты вонючий, грязный дикарь. Людоед.
– Правильно, – не обиделся Така. – Людей ем, зверей не ем. Только с голодухи, редко. Потому любят. А тебя никто не любит, Крючочек. Така хоть ящеру нужен, ты никому не нужен совсем.
– Так и мне никто не нужен, – проворчал лопоухий в ответ.
Повозка вновь поехала первой, за ней потянулись остальные машины. Туран сидел в центре клетки, хмуро размышляя. В пустыне, кроме крабов и рыб-игл, обитают катраны, а что еще может попасться на пути, судя по гигантскому скелету, через который они только что проехали, одному некрозу ведомо. В пустыне он погибнет один – нет смысла опять пытаться бежать, даже если появится возможность. Остается ехать к Кораблю вместе с бандитами.
Вскоре перед ними выросла каменная гряда, протянувшаяся с запада на восток; она отбрасывала густую тень на подъехавший караван. Казалось, что за гигантской красно-бурой стеной скрывается совсем другой мир.
– Пустыня здесь кончается? – спросил Туран, разглядывая склоны сухого каньона, на который Крючку показал Така.
– Там пустыня, – ответил проводник, не оборачиваясь. – Я – пустыня, он, – людоед ткнул пальцем в маниса, – пустыня. Все. Мы вместе, да.
Пленник пожал плечами, отполз на середину клетки и стал делать упражнения. В клетке не выпрямиться, мышцы затекли, приходилось как-то разгонять кровь в жилах. Он стал подтягиваться на пруте, поджав ноги, потом – приседать, резко выдыхая жаркий воздух.
Крючок оглянулся на караван – атаман из «Панча» не показывался, других приказов не отдавал – и медленно повел телегу вперед.
С нависшего над дорогой каменного уступа посыпалась галька, люди вскинули головы. Вверх, цепляясь за впадины в буром камне, шмыгнуло склизкое тело.
– Кальмарка, –