– Простите, – сдавленно прохрипела. – Это вышло случайно. Трудно преследовать кого-то, находясь в доме собственной матери.
– Так это вас мне в невесты прочат? – захохотал Захар.
А я вспыхнула от злости. Вот же гад! Единственное, чего я не могу простить никому – это когда надо мной смеются.
– Вам что-то не нравится? Чем вызван издевательский смех? – спросила нахмурившись. – Вы так-то мне тоже не симпатичны, но я же держу себя в руках.
Он тут же перестал улыбаться.
– Как раз наоборот, – серьезно сказал Завьялов и протянул руку к чертову шнурку, который мне Лелик подогнал, – платье зачетное. Только вот поясок должен быть не под грудью, а на талии.
Блин, блин, блин! Опять съехал этот чертов шнурок! Он всегда уползает или под грудь, или под живот, никак не желая находиться на своем законном месте, хоть гвоздями прибивай!
– Так задумано, – плюнула я ядом. – И вообще, я не имею отношения к этому фарсу с невестами. Надеюсь, что это не повлияет на рабочие отношения?
– Конечно, нет, – от его кривой ухмылки мое сердце сделало кульбит и сплясало джигу. – Знаете, Юля, давайте сбежим? Пусть тетушки радуются, думают, что их коварный план выгорел, и я сразу упал к вашим ногам переспелой грушей.
– При условии, что отвезете меня домой. Еще одного променада под ливнем я не вынесу, а точнее – мои балетки.
Да, с балетками я погорячилась, надо было резиновые сапоги надевать. Пошевелив пальцами на ногах, я удивилась – странно, что туфлишки до сих пор не развалились, только противно хлюпали, вызывая во мне волну дрожи.
– Тогда и вы пообещайте, что не сдадите меня моей тетушке. Она так долго организовывала эту встречу, что имеет право на блаженное неведение, – подмигнул мне Завьялов, показывая взглядом на маму и ее подругу Изольду, не сводившую с нас радостных взглядов. – И улыбайтесь, черт вас возьми, пока они не раскрыли наш коварный план, – Захар схватил меня за руку, и я, почувствовав, как небольшие электрические разряды пронзают мою толстую кожу, растянула губы в улыбке. – Я просил улыбнуться, а не притворяться имбецилкой, – недовольно прошипел начальник, ослепив меня белизной зубов.
– Простите, у меня челюсть свело, – успела я вякнуть, прежде чем он дернул меня за пальцы. Легонько, но этого хватило, чтобы оказаться в его объятьях.
– Что вы себе позволяете? – задохнулась от злости. – Я вам не девочки ваши дешевые! Знаю я, как вы – олигархи – развлекаетесь! Даже не надейтесь…
– И тем не менее вы все еще стоите, прижавшись ко мне всем телом, – ухмыльнулся Захар, заставив меня зардеться.
– Все-таки вы непроходимый тупица и хам, – парировала я.
– И вы со странностями, но это даже придает вам определенный шарм, – весело сказал Завьялов. – Я, честно говоря, даже предположить не мог, что у Альбины Моон такая дочь.
– Да, и что вы думали? – спросила я с интересом. А он, пожалуй, не совсем придурок. И очень симпатичный. Эти его глаза, заглядывающие в душу, почти черные, с веселыми искринками и разбегающимися