И вот снова Новый год! На этот раз праздник был уже не в новинку. Зато следом накатывал другой – Рождество! Я не понимала сути, но по деревне начали небольшими компаниями ходить снаряжунчики – шустрые бабы, одетые в вывернутые полушубки и измазанные сажей до неузнаваемости. Вместо посоха они держали ухваты, на голове были намотаны немыслимые сооружения. С ними в компании был такой же отчаянный гармонист. Компания с плясом и визгом ходила по улице и горланила разухабистые частушки и прибаутки. Запросто могла завалить в любой дом. Причём хозяева моментально переключались на их волну и не обижались на дерзкие шалости разгульной компании.
– Кать! Пошли славить!
– Да ты чё, Марусь! Я не умею. Да и страшно ведь!
– Ничё не страшно! А славить я тебя научу, пошли!
– Ну научи.
– Слушай:
Славите, славите, сами-то не знаете.
Не дадите пятачок, мы хозяйку за бочок!
Не дадите пирога – мы корову за рога!
Слова оказались несложные, хотя и не очень было понятно, кого они славят. Мы вывернули свои пальтишки на левую сторону, вымазали мордашки, взяли какие-то палки вместо посоха и отправились по домам. В каждом доме, переступив порог, мы громко затягивали выученные слова. Хозяева улыбались и давали нам медячок. Так, добравшись до магазина, который был почти на другом конце деревни, мы насобирали семьдесят три копейки. В старых деньгах это было семь рублей тридцать копеек – деньги немалые. Деньги сменились совсем недавно, около года, поэтому все автоматически пересчитывали их на старые. Дальше решили не ходить, потому что начинался другой конец деревни, где взрослые могли не узнать нас с Маруськой. В магазине наши вкусы разошлись. Маруська хотела купить конфет, а мне больше нравилась селёдка. Мы честно поделили деньги, и каждый купил, что хотел. Довольные и чумазые, мы пошли обратно домой.
Приближался праздник – 8 Марта. На уроках физкультуры Валентина Дмитриевна усиленно разучивала с нами «пирамиды». В те годы это было модно. Из живых тел выстраивались