Дыхание ветра. Ляна Лесная

напротив, и, молчал. Казалось, не мог собраться с мыслями. Когда моё терпение подходило к концу, он вдруг выдал измученным тоном:

      – Знаешь, это так мучительно… Я думал, мы с тобой друзья. Но если это не так… я только хочу знать, почему.

      Мне стало не по себе от его пронизывающего взгляда, от его голоса, который звучал глухо и безжизненно, и, решив быть честной до конца, возмущённо выпалила, глядя ему прямо в глаза, хоть это и было трудно:

      – Почему? То, как ты себя ведёшь? Вчера ты чуть не задушил одного, сегодня разбиваешь лицо другому. Ты считаешь это нормальным? Так же нельзя!

      – А как можно? Наверное, подставить сначала одну щёку, а потом другую? Так ты считаешь? Я не терплю несправедливости, наглости и хамства. И с выходками Антона и его дружков я мириться не собираюсь. Поэтому я поступаю именно так, как считаю нужным. Это обычные мужские дела. Пойми, такие товарищи не понимают ничего кроме силы, – сказал решительно с металлическими нотками в голосе Александр.

      По тону его высказывания я осознала, что парень был совершенно уверен в своих словах, и поступал, конечно, в соответствии с ними, может быть, слегка перегнув палку и поступив жёстче, чем следовало. Но я не унималась, пытаясь доказать свою точку зрения. Хотела быть с ним честной, чтобы он понял причину, по которой я более не желаю с ним общаться, и не держал на меня зла.

      – Делая то же, что и они, ты уподобляешься им, становишься таким же! – сказала я, делая ударение на каждом слове. – Сам не замечаешь, как становишься зверем.

      – Аня, ты ошибаешься, – спокойно, не повышая голоса, произнёс он, но глаза его сверкали гневом.

      – Алекс, ты спросил меня, почему я тебя сторонюсь. Я ответила тебе достаточно ясно? – стараясь быть спокойной и уверенной в себе, медленно проговорила, глядя ему прямо в глаза.

      – Нет, не достаточно! – слегка повысив голос, ответил он. – Ты не сказала, чего ты от меня от меня ждёшь?

      – Ничего не жду, – тихо сказала я. – Просто живи со своими убеждениями своей жизнью.

      – Что это значит? – тихо проговорил он, устало опуская свои глаза.

      – Я думаю – ты понимаешь.