Нашёл своё место (у иллюминатора), достал книжку (со мной сегодня были «Шаги по стеклу» Бэнкса), вложил в неё остаток посадочного талона, аккуратно положил рюкзак на багажную полку и уселся. Пристегнулся. Запасаться конфетами перед самолётом я стал с тех пор, как авиакомпании перестали раздавать их перед взлётом и посадкой. Всё-таки приятнее бороться с этими вот ушными неприятностями с помощью леденцов, чем без их помощи. Я подумал, что это очень мудрая мысль, и что её надо запомнить. Почти настолько же мудрая, как то, что, сося леденцы, мы пьём собственную слюну – подслащённую и ароматизированную слюну. Сначала я просто покупал леденцы, если мне надо было куда-то лететь. А потом стал носить их в карманах постоянно, даже угощал всех кого не лень. Дело копеечное, а получается позитивное социальное взаимодействие.
В Екатеринбурге я собирался фотографировать. Девушек. Голых. Вернее, обнажённых. Но иногда всё-таки голых. А ещё расписанных кистью моей приятельницы Иры, которая жила в этом городе. С Ирой мы познакомились, когда мне было около 35, а ей 15. Я тогда в качестве корреспондента работал на какой-то лекции про комиксы. Ира была там – со щеками, колючими глазами и фальшивыми кошачьими ушками на макушке. Я решил записать с ней интервью о том, что происходило. Она рассказала, что комиксы – это целый пласт культуры. А ещё аниме. И её кошачьи ушки – тому подтверждение. И вы приходите осенью на косплей фестиваль. У нас не слишком развито это направление, но мы всеми силами стараемся. Ира картавила. Хотя почему я говорю в прошедшем времени? Она и сейчас вполне сносно картавит, отчётливо. Я записал в блокнотик, что она Ирина. И спросил фамилию. «Янаева, – с ударением на второй слог сказала она, – это два имени – Яна и Ева». Мне понравилось такое объяснение. Я записал и фамилию. А должность обозначил как «фанатка аниме». Потом продолжили общаться. От неё я узнал про «Трансметрополитен» и про то, что краски для боди-арта можно делать из гуаши и детского крема. А чтобы череп животного можно было держать дома, его нужно варить в семи щелоках. Ира художница. Учится в училище имени кого-то на Ш. А сейчас мы планировали поработать вместе. По моей просьбе она сагитировала нескольких знакомых попозировать, сама должна была выступить творцом образов, а я собирался всё это снимать.
Краем левого глаза я заметил шевеление и повернул голову: свои места пытались занять мои соседи. Старались. Мама и дочка. Девочке было лет пять, и у неё был ДЦП. Ребёнка почти не слушались ноги. А мама, не глядя на меня, усаживала дочь в кресло рядом со мной. Я легко мог бы помочь, схватив ребёнка за штанину и немного подтащив к себе. Но не стал этого делать: кто знает, как отреагируют люди.
Саратов,