Когда Микулу вместе с остальной партией крепостных людей привезли на завод, ему было легко понять, что делать. А вот для чего это нужно, пока было туго. Не хватало данных. И Микула начал их собирать.
Особенное впечатление на него произвели меха. Вернее, способ их работы. Сами то меха были простые: два ящика, надетые один на один. Больший ходит вверх-вниз. Когда идёт вверх, воздух набирается, когда вниз – дует. Но ворочали его не люди. А толстое бревно, которое постоянно крутилось. А бревну вращение передавало колесо. Здоровенное, в два человеческих роста. Оно наполовину было опущено в текущую воду – каменный жёлоб, проложенный через весь завод. Вода толкала лопатки колеса, колесо вращалось, меха дули воздух в печь. Чтобы понять эту схему, Микула однажды не пошёл домой после работы. Не чувствуя ничего – ни голода, ни усталости, а один лишь интерес, – он с полчаса смотрел, как ходят меха. А когда увидел колесо, то завис ещё дольше. Вокруг сновали люди, покрикивали на него, дубину стоеросовую. Он отходил, если надо было, в сторонку и продолжал смотреть. А потом проследил, откуда течёт вода в жёлобе. Кто-то кирпичной стеной перегородил реку, оставив маленькую калиточку для воды. Через эту калиточку вода и попадала в жёлоб. Микула настолько переполнился пониманием механизма, так много место оно заняло в нём, что он почти на автомате пошёл домой, забыв забрать положенный ему после работы хлеб. Он спешил поскорее лечь спать, чтобы голова не лопнула от новых знаний.
Единственным минусом такого способа познания и осмысления мира было то, что поначалу Микула мог застыть с приоткрытым ртом надолго. Как правило, в чувства его приводил тычок от мастера-установщика и крик: «Шевелись, полоротый, ты мне весь чугун запортачишь!».
Тогда парень приходил в движение, переведя внимание на работу. А потом научился думать и работать одновременно.
На колошу поднялся мастер-установщик. В левой руке он держал кусок застывшего сока, в правой – маленькую железную кирочку, с одной стороны инструмент был острый, с другой – эдакая тяпочка. Не обращая внимания на колошничьего, встал в пятно света, которое через крышу прислало сюда солнце, и стал аккуратно постукивать по куску сока «тяпочкой». В результате кусок лопнул почти ровно пополам. Мастер сбросил вниз одну половину, вторую стал пристально рассматривать в лучах света. Микула подошёл поближе. Скол блестел чешуйками. Мастер повертел его так и эдак, при каждом движении камень сиял. Мастер опустил руки и посмотрел на Микулу. Микула посмотрел на мастера, ожидая, что скажет. «Это же сколько железа в накипь у нас с тобой уходит», – сказал. И потом как заорёт: «Быстро, быстро, кидай уголь, полкороба! Нет, известь,