– Вон полетела!
Все остановились, одновременно подняли головы к верхушке трубы.
Действительно, там показалось точка, которая, приблизившись, оказалась коробкой красно-коричневого цвета с большим кофейным зерном на всех четырех боках.
– Макарыч, кажись, твоя, – сказали сразу несколько голосов.
Улыбающийся Макарыч, похоже, стоял напротив места падения коробки, обозначенного двумя полосатыми матрасами, лежащими друг на друге. Подхватив приземляющуюся коробку, он неторопливо отправился в сторону одного из домов. Все сдвинулись на одну коробку, и место Макарыча заняла стоявшая за ним немолодая женщина, одетая, как и все ее ровесницы, в темно-зеленую юбку и коричневый жакет. Она так же ловко подхватила свою коробку и уступила место следующему.
Похоже, очереди тут все же есть, но уж больно завернутые. Как и все остальное, впрочем, главное, как и везде: «Не разевать варежку!» Вспомнив совет дяди Коли, я сосредоточился на очереди, падающих коробках и вскоре поймал свою, она была ярко-оранжевая, с большой желтой лимонной долькой. Такой не было ни у кого.
– Ну вот, а то «ГОРСОР», – повернулся я к уже поймавшей свой «зеленый горошек» Глаше, – куда дальше?
– Домой, нам еще в огороде порядок навести надо.
Огородом, как я понял, назывались четыре грядки перед домом: две с луком и по одной с капустой и морковью. Такие же точно грядки были перед всеми домами в Козявино.
– А что там наводить, там и так порядок.
– Ты меня агротехнике не учи. Полить надо, капусту подкулачить, морковку прикрасить, лучок повоспитывать.
– Интересно посмотреть на воспитанный лук.
– А у вас какой?
– Невоспитанный какой-то, быдловатый получается.
– Вот вы даете, лук – это что?
– ?..
– Овощная культура, – ответила она себе.
– Культура, – машинально согласился я.
– А какая же культура может быть без воспитания?
– Возразить нечего, пошли воспитывать…
Пока мы воспитывали наши овощи, а потом ужинали, причем Глаша категорически запретила трогать коробки, которые принесли сегодня:
– Есть надо свое, то, что с рынка принесли, а это общее пока.
Пришло время собираться на снегоробье.
В «гараже», как я его стал называть, было шумно. Глаша терпеливо дождалась, пока я вскарабкаюсь на сиденье, и начала урок.
– Вот эту штуку нужно дернуть на себя, – ткнула она во что-то типа ручки от каячного весла с прикрепленной к ней толстой цепочкой. С первого раза удалось извлечь только небольшой скрежет и отбить руку, но уже со второго все заскрежетало, как положено.
«Тоже мне бином Ньютона», – думал я, радуясь тому, как легко мне удается справляться с рычагами. Но минут через десять переползаний туда-сюда, поворотов и вращений Аглая велела меняться местами.
– Хватит, пора