Когда я уже выросла, папа не раз заводил разговор о мужских изменах. Это всегда были истории о других мужчинах. Когда это была история с плохим концом, он говорил, что надо служить семье, что всегда надо возвращаться ночевать домой. Теперь я понимаю, что он говорил именно о себе, что это он для себя выбрал такую политику: «Делай, что хочешь, но приходи ночевать домой и ни в чем не признавайся, тогда все будет, как было всегда».
Помню один случай, который произошел, когда я уже была замужем. Я приехала к родителям на несколько дней на новогодние праздники. Моя сестра тогда работала в Москве. Ей надо было уезжать в Москву, и папа около семи часов вечера поехал провожать ее на автобус.
Мама рано легла спать и безмятежно спала.
Наступила ночь, было уже одиннадцать часов вечера, а папы все еще не было дома. Я не могла уснуть и начала переживать за него, боялась, что замело дороги или у него машина сломалась. Я попыталась ему позвонить. Телефон был отключен. Через час я позвонила еще раз. Никакого результата.
После некоторых сомнений я разбудила маму и сказала, что беспокоюсь за папу. Она встала, оделась и пошла его искать. Через какое-то время мама позвонила мне и сказала, что папа был с другой женщиной. Я с ужасом ждала их возвращения.
Мама пришла первая. Она плакала, все время жаловалась на папу, сказала, что он разбил ее телефон, пытался ее побить.
Потом пришел папа, сел на кухне, налил себе водки.
Мама в это время, не снимая верхнюю одежду, стояла в ванной, все время твердила, что он ее предал, унизил, что ей давно намекали, а она не верила. Она порывалась уйти из дома прямо ночью.
Папа говорил, что она сама во всем виновата, что он первые семь лет брака терпел, что ему было обидно, когда она его отпихивала локтем, что он не виноват, что ему нужен секс, а ей не нужен. Потом он зачем-то рассказал, что снимал проституток, что все учительницы невозможно закомплексованные, что он не разводится только потому, что уже слишком поздно и т. д. и т. п. Это был какой-то бессвязный поток речи, как будто его прорвало, и он не мог остановиться.
Около трех часов ночи папа ушел спать на второй этаж. Мама осталась стоять в ванной. Я в ужасе вскочила с кровати и побежала к ней. Она стояла в ванной в дубленке и в платке. Я смотрела на нее и думала, что у нее сейчас очень жалкий вид. Мне на ум пришло именно слово «жалкий», потому что в этот момент оно было наиболее подходящим.
Мама плакала, жаловалась мне на папу, все время повторяла, что уйдет из дома, говорила, чтобы мы ее не искали, что мы папины дети и любим только его.
Я стояла рядом, и меня трясло от ужаса, в голове вертелась мысль, что, если она сейчас уйдет из дома, она с собой что-нибудь сделает. Я уговорила ее раздеться и лечь спать.
Когда я проснулась утром, мамы дома уже не было. Я поразмыслила и решила, что она могла уехать к своей старшей сестре. Вечером мне надо было ехать к себе домой. Перед отъездом я позвонила тете Вере, чтобы попрощаться. Мама сказала, что успокоилась, обещала, что вернется домой.
Папа