А ведь Филипп был прав вчера, чертовски прав, когда сказал, что неизвестно, кто может откликнуться на непроизнесенную мольбу.
Действительно, кто?…
И чего она просила по-настоящему?…
Перемен, отстраненно подумала Габриэль. Я просила перемен.
Габриэль разделяла пальцами длинные пряди, медленно собирая их в хвост, и думала, что же такое случилось с ее разумом, почему она не жалеет о вчерашнем – и сделала бы то же самое вновь?…
Она рассеянно отметила отсутствие головной боли после ночных возлияний; видимо, МакГрегор держал марку до конца – и не опускался до низкопробного пойла. И все же – этот дом, его поведение, все вокруг… он не был нищим, не был хулиганом с задворок Манчестера. Но был – кем?
И почему вчера она даже не спросила, на какую конференцию ее тащит этот сероглазый демон спонтанных решений?…
Габриэль опустила руку, позволив волосам вновь рассыпаться по плечам; отвернулась от зеркала и открыла дверь в примыкающую к спальне ванную комнату.
Ванная была отделана в греческом стиле: песчаник, геометрические узоры, широкое окно, сквозь которое щедро лилось на плитку утреннее солнце. На полочке возле зеркала стоял обычный набор туалетных принадлежностей, ничем не отличающийся от ассортимента отелей.
Действительно, гостевая комната… наверное, я самый странный гость – или гостья?… – его дома. Самая сумасшедшая, самая непоследовательная.
Габриэль повернула кран холодной воды и встала под душ, стиснув зубы. Ледяная вода с успехом разогнала остатки сна и отголоски магии вчерашнего вечера, и девушка протянула руку ко второму крану, регулируя температуру. Вода прохладным потоком стекала по спине, и Габриэль взглянула через плечо, привычно пытаясь разглядеть под лопаткой татуировку – пятиконечную звезду в круге. Прошлая жизнь, которую никак не удавалось оставить позади…
Утро, ясное и прохладное, должно было поставить все на свои места. У утра была своя власть, власть, которой боялись призраки.
Она вернулась в комнату и зажмурилась на мгновение, греясь в лучах солнца, как истосковавшийся по теплу зверек, а когда открыла глаза и взглянула за окно, то увидела Филиппа. МакГрегор стоял у въездных ворот, одетый лишь в шорты и футболку, и разговаривал с затянутым в кожу и металл парнем, даже не удосужившимся слезть со своего мотоцикла ради беседы. Габриэль смотрела, как они одновременно рассмеялись какой-то общей шутке и МакГрегор с ухмылкой ткнул собеседника кулаком в плечо.
Она не слышала слов, но видела, как Филипп уронил в подставленную перчатку мотоциклиста что-то, напоминающее связку ключей, и махнул рукой, прощаясь. Обернувшись, он мельком взглянул на ее окно, но Габриэль не отступила за занавеску, как стоило бы сделать невольному наблюдателю. Вместо этого она соляным столбом застыла на месте, вцепившись побелевшими пальцами в подоконник…
…Самым краем глаза она видела что-то аморфное, почти бесформенное за его спиной: грязно-желтый,