– Я пытался бороться, – прошептал тот, – нет резона. Я видел их мысли – они повсюду… Этот мир – теперь их, братка…
Силы оставили Парамона. Последнее, что он запомнил в своей жизни, – многочисленные отражения Луны в темных фасетчатых буркалах склонившегося над ним существа.
Зазвонил телефон.
Макаров вздрогнул в тревожной дреме и с трудом оторвал затылок от подушки. Морской бриз, играя, отдернул штору, и за окном полыхнул лилейно-розовый клок предрассветного неба. Который час? Макаров сел на кушетке, осоловело глядя вокруг и пытаясь понять – почему он находится не дома, а в своем кабинете на Стремянной.
На столе телефон заходился в лязге: под черным эбонитовым корпусом молоточек с силой прохаживался по металлическим зубцам.
Василий Яковлевич вскочил с кушетки и сразу же схватился за голову – виски пронзила острая боль. Господи, за какие прегрешения ты наградил нас этими испытаниями! Болезненная действительность вернулась рывком. Убийство в доходном доме на Черной речке, исчезновение троих дозорных, в том числе Арины, затем лже-Кох. Достойным завершением вчерашнего трудного дня стало явление запыхавшегося Савки. Мальчишка с криком ввалился в приемную, и даже строгий Мирон не сумел его удержать.
– Ты откуда, угорелый? – устало спросил Макаров.
Отдышавшись, Савка сообщил новость: по заданию княжны Ухтомской он обошел три кладбища на северной окраине Петербурга и обследовал посмертные слепки аур у всех недавно захороненных людей.
– И что? – Василий Яковлевич уже был на ногах.
– И то, батюшка, что барыня-то верно все сказывали…
– Ну?!
– Барыня сказывали, надобно шукать такие могилки, где лежат вроде бы наши… Иные… но такие, что Иными так и не стали… ух, страху с мертвяками натерпелся-то!
– Арина тебя научила, как их находить?
– А то! Ваше благородие, батюшка, водицы бы!
– Мирон, живо давай воды! Ну и что, Савка, что ты там нашел, не томи!
– Там они!
– Сколько?
– Девять душ. Все свеженькие…
Макаров нашарил в темноте чашку телефонного аппарата, снял, ожидая услышать надоевший голос девушки-оператора. Девять погибших неинициированных Иных, думал он, – все за последние две недели. Проститутка Лиза – десятая. Все, кроме Лизы, прошли в полицейских списках без криминала – как естественные смерти. Что дальше? Он не знал, что предпринять, не знал, чего ожидать дальше. В его распоряжении оставались только Мирон и Савка.
– Алло? Слушаю вас.
В эбонитовой чашке раздался странный долгий звук – словно по железу скребли огромными когтями.
– Алло! Говорите. Барышня?
– Вася, – тонко выдохнула тьма.
– Ариша? Ты где?!
В чашке-трубке