К тому времени, когда Стегин переступил порог двухкомнатной квартиры, расположенной на пятом этаже панельной девятиэтажки, оперативная группа хозяйничала там около часа. И хотя до конца работы было далеко – было чем похвастаться. В квартире уже обнаружили наркотики: и кокаин, и героин, и медицинский морфий; и богатый арсенал, состоящий из разнообразных видов оружия – нашли три пистолета и патроны к ним, четыре диверсионных ножа и два автомата: УЗИ и «калашникова». Все лежало на виду, практически в открытую. И теперь эксперты искали тайники. Они простукивали стены и полы, водили металлоискателем по плинтусам, под ванной, под кухонной плитой.
Технически вопросы, однако, интересовали Стегина мало. А что? В первую очередь его интересовало впечатление! То нечто неопределенное, не характеризующееся четкими параметрами, не подкрепленное вещественными доказательствами, нечто, от чего – мурашки по коже. Собственное впечатление безжалостное и беспощадное по отношению к Дильману, такое же – по отношению к Стегину. Он желал, чтобы нахлынуло, подхватило, понесло… Он разом хотел проникнуть во все тайны, обнажить скрытое, вывернуть на изнанку явное, хотел понять… что?
Поздоровавшись со всеми, Стегин прошел в комнату огляделся.
Голые стены. Старые, местами ободранные обои. Кровать и один-единственный стул. Старый телевизор “рубин”, выпущенный в году восьмидесятом, может быть, немного позднее – на полу, в углу. Его черная полированная крышка – вся в царапинах и порезах. Черная, потертая, похожая на огромную жирную двойку в тетради, настольная лампа притулилась у кровати на кухонном табурете. Лампочки под потолком – нет. Мутные стекла окон, заляпанные руками с одной стороны, замызганные разводами грязи с другой. За ними – мир, что покрыт серой паутиной и кажется нарисованным: голые тополиные кроны, утратившие четкость линий и объем, полотно асфальта, сливающееся с опустившемся на землю туманом, колеблющееся в игре полутонов, как непрочная неустойчивая субстанция, фальшивое солнце странного коричневого оттенка, испускающее фальшивые лучи, пробивающиеся сквозь фальшивые тучи.
“Запустение, – подумал Стегин. – Словно смерч, небывалый в этих широтах природный катаклизм, выпотрошил этот покинутый дом. Но ясно одно, Винт жил один”.
Рядом с громоздким ящиком телевизора, и тоже на полу – видеомагнитофон. На его на крышке лежит стопка видеокассет.
Стегин взял в руки верхнюю.
“Порнуха”, – скривился он, рассмотрев замысловатое