Игнат Витальевич Ступин, владелец пункта приёма, открыл свой бизнес в девяностых. Он принимал от населения металл по одной цене, а потом перепродавал его в Москву по совсем другой. Бизнес его быстро пошёл в гору. Времена тогда были тяжёлые, и к нему тащили всё что ни попадя. В основном в цене были медь и алюминий. В городе на них была целая хота. Из-за этого в Липске часто не было электричества, так как медные и алюминиевые провода воровались с завидной периодичностью.
В наше же время, когда благосостояние граждан немного улучшилось, а количество бесхозного металла значительно уменьшилось, бизнес Игната по-прежнему процветал. Объяснение тут было простое: цены и спрос на всё росли безостановочно, словно на дрожжах, и поэтому, несмотря на то, что людские потоки, приходящие к нему поубавились, прибыль за счёт цены и той разницы, которую он имел при перепродаже, по сравнению с теми временами даже увеличилась.
Сам Игнат был достаточно высоким и крупным мужчиной с мускулистыми и мозолистыми руками. К пятидесяти годам жизнь у него была сытая, довольная и неторопливая. Но, несмотря на своё благосостояние, он предпочитал работать сам, не имея под собой никаких заместителей. Он сам общался с клиентами, сам взвешивал металл, сам выдавал деньги. На то имелось сразу несколько причин. Первая: Игнат никому не доверял. Вторая: находясь в эпицентре своего бизнеса, он ощущал свою значимость и важность, теша тем самым своё самолюбие. И третья причина: ему в городе банально было нечем больше заняться. Можно было, конечно, переехать в город побольше, побогаче, повеселее, но Игнат придерживался того мнения, что если у него здесь всё хорошо, то и нечего испытывать судьбу и куда-то уезжать. Жить можно неплохо везде – были бы деньги. А деньги у Игната были.
Василий и Мортус подошли к территории пункта приема металла аккурат в полдень. Солнце, взобравшись на наивысшую точку на небе, палило нещадно. Тарасов безостановочно потел. Впрочем, не столько от жары, сколько от осознания того, что у него под майкой слиток золота. А ещё от невесть откуда взявшихся страхов, что про это золото может кто-то узнать и отнять. А вот его спутник по-прежнему не выражал признаков неудовольствия погодой. Казалось, что ему в этом костюме, шляпе и коричневых кожаных ботинках действительно не жарко.
Территорию пункта приема металла окружал старый железный забор с острыми шпилями на верхушке. Попасть честным путем внутрь можно было только через ворота, которые были открыты всегда с девяти утра до шести вечера. Как только Василий и Мортус прошли через ворота, огромный блохастый пёс, выполняющий роль охранника и спавший до этого в тени будки, тут же вскочил и принялся лаять на мужчин. Пёс был необычайно зол, он лаял, хрипел, из пасти его брызжала слюна. Казалось, что, если бы не цепь, которая удерживала его, он бы загрыз всех. Но так казалось со стороны. Если приглядеться, то можно было заметить, что животное было настроено агрессивно только к Мортусу.
– Чего это он? – недоумевал Тарасов. – Рехнулся, что ли? Сколько раз хожу, вроде всегда добрый был.
– От жары, наверно, –