Она схватилась за ручку, но Фрэн бросилась на защиту корзины, словно коршун.
– Ты что! Как можно выкинуть в окно такое чудо! Элла! – она загородила корзину спиной. – Давай просто сделаем вид, что мы… что ты не поняла от кого они. И пусть они тут стоят. Ладно? На них же не написано: «Нас подарил мессир Форстер».
– Фрэн! Но я-то знаю, что это он! И он знает, что я знаю! Как я буду смотреть ему глаза? Я верну их ему обратно!
– Ну… может, потом? После чаепития? Они так приятно пахнут…
– Хорошо, – сдалась Габриэль, понимая, что Фрэн вряд ли добровольно расстанется с корзиной, – но только сразу же.
Габриэль решила не спорить с кузиной. Она попросит у Форстера прощения, скажет, чтобы он забрал эту корзину, и объяснит ему, как неуместны такие подарки.
– Только, пожалуйста, никому не говори об этом! – попросила она кузину. – Обо мне и этом гроу и так болтают слишком много, а это… это ещё один повод для сплетен!
– Ладно! Ладно, я никому не скажу, – тут же согласилась Франческа.
Потихоньку уйдя с чаепития, так, чтобы не заметила Фрэн, Габриэль принялась бродить по парку в поисках мессира Форстера, а заодно набираясь решимости для разговора. Почему-то мысль об извинениях, казавшаяся замечательной вчера вечером, сегодня такой уже не казалась. И хотя Габриэль понимала, что нужно как можно скорее со всем этим покончить, но стоило ей представить, как при свете дня она будет смотреть в глаза «этому гроу» и извиняться, как силы её покидали. С одной стороны, её просто необъяснимо пугал такой разговор, а с другой, ей трудно было переступить через себя и свою злость, и она не знала, как победить это внутреннее сопротивление.
Наверное, это потому, что она не чувствует за собой вины. Хотя это дурно, и стоило бы всё-таки сходить в Храм. Ей не следовало его высмеивать, но… ведь, сказать по правде… Форстер это заслужил.
Его невоспитанность и самодовольство, его желание показать, как он богат, и что он плевать хотел на правила приличия – всё это не может оставаться без ответа. И почему никто до сих пор не поставит его на место?
Но сильнее всего ей хотелось, чтобы сегодня на празднике он больше не появился. Чтобы просто уехал в свою Трамантию – таким образом её маленькая этическая проблема решилась бы сама собой. И, кажется, Боги её услышали, потому что мессир Форстер и правда исчез, зато сразу после девичника появился Федерик со своими друзьями, и день пролетел незаметно, весело и непринуждённо. И к вечеру Габриэль и думать забыла об извинениях.
А когда солнце коснулось зубчатых краёв Травертино, к воротам виллы «Роза Боско» стали подъезжать гости – множество колясок с людьми в карнавальных костюмах. В парке зажглись фонари, заиграл оркестр, и оперная прима – прекрасная Консолетта – запела арию «Вечерние грёзы».
Франческа колдовала со своим нарядом Красной Королевы, и вся комната была завалена коробками, лентами, шпильками, нижними