Она передразнила интонацию синьоры Арджилли так искусно, что Форстер засмеялся, а Габриэль спохватилась, что кажется, в пылу своего раздражения сказала много лишнего. Она смутилась и продолжила тереть пальцы платком.
Синие глаза Форстера блеснули, и ноздри затрепетали, но синьор Миранди, как обычно, сарказма в словах дочери не заметил и лишь воскликнул в ответ:
– Так вы дрались со львом? Как чудесно! Послушайте, вы непременно должны у нас побывать! Я привёз из Бурдаса коллекцию холодного оружия и хочу, чтобы вы оценили её, как… профессиональный военный и знаток местных обычаев. Скажем, послезавтра? Приезжайте к вечернему чаю, мы будем рады вас видеть, – он достал карточку и протянул, – там адрес.
– С удовольствием, синьор Миранди, – улыбнулся Форстер, забирая карточку и глядя на Габриэль, – к тому же я много слышал про розовый сад вашей дочери и хотел бы его увидеть.
– Много слышали? – удивилась она. – Большей частью всё это неправда. Да и уже осень, розы почти отцвели. Там не на что смотреть. Боюсь, вас ждёт разочарование.
– Думаю, в этом саду найдётся одна роза, которую я хотел бы увидеть в любом случае, – произнёс мессир Форстер, и взгляд его совершенно недвусмысленно говорил о том, какую именно розу он имел в виду.
Габриэль почувствовала, как от этого взгляда краснеет почти до пят, потому что все комплименты, которые ей говорили воспитанные мужчины, а говорили они их немало, все они звучали не так. Что-то было в его словах… жутко неприличное. Даже не в самих словах, а в том, как он их произнёс, в его голосе, в его взгляде, в этом поцелуе, в его платке, который она держала в руках. И она опустила глаза, делая вид, что разглядывает свои руки.
Да хоть бы он провалился!
Она вся кипела внутри, обдумывая, какую же деликатную гадость сказать этому наглому северянину, считающему, что может не только купить её за дюжину шляпок, но и говорить ей эти двусмысленные вещи, напроситься на приглашение в их дом да ещё и навязаться в друзья к отцу. Но на ум ничего достойного так и не пришло. Ей не хотелось опускаться при отце до бестактностей, но видеть мессира Форстера у себя в гостях ей хотелось ещё меньше.
– Да и к тому же, – она обратилась к синьору Миранди, пробуя деликатно отделаться от неприятного гостя, – у нас такой беспорядок, мы пакуем вещи для переезда – не думаю, что сейчас удачный момент для приёма гостей.
В такой ситуации любой воспитанный южанин поспешил бы отказаться от приглашения под благовидным предлогом, понимая, что подготовка к переезду – дело серьёзное, но Форстер пропустил её намёк мимо ушей.
– Я непритязателен, поверьте. Беседка в саду и чашка чаю меня вполне устроит, – ответил Форстер с усмешкой, – главное ведь не церемонии, а достойное общество.
– Как