Шебутилов скинул шубу на пол и поспешно лег на кушетку.
– Зовите санитаров! Скорее! – он не двигался совсем, чтобы не навредить внутренним органам.
Вера Павловна встала и направилась к двери, но проходя мимо кушетки резко тыкнула рукой в селезенку Николая Нурлановича. Он со страхом посмотрел на нее.
– Я буду жаловаться! Зачем вы меня истязаете?
– Это пальпация. Ничего у вас не болит. Селезенка вот здесь, – она показала ему рукой – потрогайте сами.
Он выполнил ее действие и неожиданно улыбнулся, как бездомный, получивший неожиданно тысячу.
– Действительно… – он сел на кушетке. Вера Павловна подала ему его пальто, предварительно отряхнув.
– Извините… Спасибо вам.
– Видите? Не мешайте работать, пожалуйста. Увидимся с вами в пятницу.
Шебутилов вышел, и вновь молча прошел по коридору. Он опять оказался на остановке, но теперь дрожи в теле не было. Он обратил внимание на свое ощущение тела: «Нет, не болит» – подытожил он для себя». Зайдя в автобус, он сел у окна, как он и любил. Но рядом с ним села невероятных размеров женщина. Этого он не любил. Спустя пару остановок автобус забился людьми так, что даже на их с женщиной сиденье смогла поместиться маленькая девочка. Прижавшись к окну, отчасти из-за неизбежности, он стал смотреть сквозь драную тонировку на тающую черными оттенками зиму. На подтаявшей российской дороге, на кочках, его растрясло. Появилась слабость, на организм вдруг напала… тяжесть. «Селезенка распухла!» – подумал он, резко встал, неизвестно как сдвинув неподъемную женщину, и пропихиваясь к кондуктору сквозь классические тела и запахи тел маршрутки, крикнул водителю:
– Остановите здесь! Мне плохо!
Он отдал сторублевую купюру, смятую от нервов в руке, и выпрыгнул, чуть не уронив портфель. Когда он перебегал через дорогу, он не позаботился о своей безопасности. Шебутилова сбила машина. Похороны были в пятницу.
Букет из одной ромашки
Молодость…
Время душевных терзаний! «Кто же я такой? В чем мое призвание?» А что мы делаем в молодости, совершая ошибки? Что только не делаем! Ни разу в молодости я не обвинил себя в своих проколах. Поймите правильно: я неоднократно извинялся, неоднократно говорил: «Я виноват, каюсь!». Я имею в виду ощущение правильности своих действий – оно меня никогда не покидало. И вот, со временем ты начинаешь понимать – действительно, то была ошибка! Или даже хуже: «Как я мог так поступить?».
Был теплый, солнечный майский день. Во дворе, между многоэтажек, Кирилл стоял на коленях перед Надеждой. Ситуация проста – такую вы неоднократно видели в фильмах. Чаще в мелодрамах. Кирилл изменил ей – Кирилл плохой. А ведь как все начиналось!
Полтора года назад они начали встречаться. Период детских страстей и необдуманных действий делал с ними все, что ему было угодно: они расставались, ругались, сходились и очень любили друг друга. А как они ругались! А главное, какой повод – не помыл