«История Пугачевского бунта» вышла год назад, в декабре тридцать четвертого, но не раскупалась. И из Михайловского он приехал, как никогда, с пустыми руками. Значит, на гонорары тоже нет надежд.
А все, что у него есть в запасе, подготовлено к печати для будущего журнала «Современник» … Мало того, его несдержанность давала плохие плоды – он вызван на дуэль…
История эта началась в августе прошлого года. К нему с просьбой помочь издать книгу обратился бывший секретарь царскосельского лицея Люценко – служил там в то же самое время, когда сам был лицеистом.
Ефим Петрович перевел повесть в стихах Виланда «Перфентий или Желания». Но Смирдин почему—то отказался её издавать.
Пушкин помог Люценко выправить погрешности, посоветовал изменить название и обратиться к Модесту Корфу, заверяя автора:
– Уверяю вас, тот имеет больше возможностей помочь вам.
Но лицейский Модинька, а теперь важный чиновник, ему не помог. Тогда, чтобы ускорить дело, Александр Сергеевич разрешил поставить свое имя на титульном листе книги Люценко.
И только после этого дело сдвинулось с мертвой точки – злополучная книга вышла в свет. Но, по какому—то недосмотру автора перевода не указали. И этот ляп стоил Пушкину репутации – его обвиняли в присвоении чужого труда.
Все это, вкупе со сплетнями, раздающимися со всех сторон о том, что он исписался, что его муза умолкла, сильно терзало душу поэта. Тем более, что вся эта возня была затеяна перед тем, как он решил открыть подписку на новый журнал, названный им «Современник». А ведь он на это столько добивался разрешения!
Александр был уверен в том, что первый номер журнала должен стать жемчужиной литературного издательства – ведь лучшие словесники активно подключились и приносили ему свои произведения! «Современник», как и для него, был для них тоже долгожданным. Жуковский, Вяземский, Гоголь, Тургенев, Козловский – все ожидали его выхода с нетерпением…
Издатель самого большого литературного журнала, «Библиотеки для чтения», Сенковский был приверженцем его литературных и личных врагов – Булгарина и Уварова. Видимо, боялся, что с появлением «Современника» он потеряет читателей. И напечатал заметку в своем многотиражном издании, где прозрачными намеками о литературной несостоятельности издевался над Пушкиным.
Люценко, что и говорить, «помог» в этом. Александр Сергеевич думал: «Да, памфлет Сенковского для меня сокрушителен именно сейчас. Он смог убедить читающую публику в том, что я её не уважаю… Но я не буду пока отвечать ему – пострадают интересы „Современника“, а значит – и моих друзей… Я отвечу ему потом, когда всё успокоится…»
Но, сколько бы он ни делал вида, что не обращает на несправедливые выпады внимания, был взбешен – на его честь покушались!
Мало того, петербургское и московское общества бурлили в толках и пересудах