– Ну… Долго будешь гладить?
– Да не глажу я… Прицеливаюсь…
– Быстрее целься. А-то кефир один останется.
– Да всё уже. Всё…
Взяла одной рукой, немного надавила, потянула вниз.
– Что ты боишься его?! Как будто не вымя трогаешь, а гнездо осиное.
– Да уж лучше б гнездо, – буркнула я себе под нос и сильнее сжала кулак.
– Нежнее! Ну!
– Прости… Вот так?
– Так слишком нежно. Сейчас вместо молока сладкий кисель польётся. Нормально возьмись.
Я, наконец, схватилась за соски, решительно потянула их вниз и визгнула от громогласного «Мууууу!».
– Вот ведь криворукая! Тебя бы так подёргали! Ты хоть понимаешь, что у меня на нервной почве молоко и вовсе пропасть может?! Ты что ль, тощая, потом всех кормить будешь?!
– Так! Всё! – не выдержав упреков, я вскочила на ноги. – Тогда сама себя дои, раз такая умная.
Шумно хлопнув дверью коровника, вышла на улицу. Козёл смотрел на меня участливо, с беспокойством. Я ткнула пальцем в сторону двери.
– Как?! Как, скажите, можно доить того, кто находится со мной на одной интеллектуальной ступени?!
– Я бы не была в этом так уверена, – донеслось гнусаво из коровника.
– Она ещё и хамит! Ты слышал?!
В стороне, в тени у сарая кто-то закряхтел. Хряк повернулся с боку на живот, поднялся на все четыре копыта и, чуть встряхнувшись, помотал пятачком и прошёл мимо меня к коровнику.
– Нет в вас дипломатической жилки. Разойдись…
Пинком он открыл дверь, скрылся за ней и появился через пару минут в дверях, довольный, с порозовевшими щеками.
– Леди обещала впредь вести себя сдержанно. Прошу, – и Борька махнул ушами, приглашая меня войти.
Я нерешительно вошла. Заняла прежнее место у вымени и, снова согрев руки, прикоснулась к этой чувствительной части тела Лады. Сжала сперва некрепко. Потом чуть сильнее и, вспоминая, как делала это Ульяна, принялась добывать молоко из коровы.
– Так нормально? – на всякий случай уточнила у ворчуньи.
– Сойдёт.
Закончив, я вышла во двор с ощущением, что заходила не в коровник доить корову, а разгуливала с красной тряпкой на арене рядом с разъярённым быком.
– Вот так пощекотала нервишки.
К вечеру Дарëна загадочно поманила меня в одну из комнат родительского дома. Замерев в нетерпении, указала рукой на кровать с разложенным на ней сиреневым платьем.
– Это тебе, – сказала она, а глаза её искрились радостью. – Нравится?
– Очень, – честно ответила я, опешив. – Но Даш, я не могу…
– Не хочу ничего слышать! Надевай сейчас же!
– Ты ведь уже подарила мне одно…
– Да, но на праздник оно не подходит. Надень. Мне это совсем не сложно. Я люблю шить. А отец всё время привозит для меня новые ткани.
Я бы поспорила ещё, если бы это незамысловатое одеяние не сразило меня так сильно. Простого