А потом на меня посмотрел отец. То есть это был не он, но сходство просто удивительное, сразу бросавшееся в глаза. Я, конечно, сразу остановился перед портретом молодого мужчины.
– Эртам Прекрасный, – объявила Аделинда. – Правил совсем недолго, погиб от удара молнии в двадцать пять лет.
– Кошмар.
– И не говори. В те времена громоотводов не водилось. Видишь, молния на заднем плане?
– Да.
Вспышка молнии заливала половину картины, освещала золотистые локоны несчастного короля.
До чего же они были похожи с моим отцом! И с Вилмором, конечно, тоже. Одни и те же черты лица сохранились в веках, чтобы возродиться снова. Эти трое, в сущности, различались лишь цветом волос и глаз да какими-то мелкими индивидуальными особенностями. Но это была одна единая порода.
– Молнию живописец нарисовал уже после смерти короля, на одном из его последних портретов. Еще сохранилась мраморная статуя Эртама. Она в глубине сада, в гроте. Погибшего долго оплакивали, даже возникло что-то вроде культа покойного короля. Народ его обожал. Тем более, он еще не успел натворить никаких злодейств и повысить налоги.
– А вот и твой дед, – минуты через три объявила Аделинда.
Так я впервые увидел своего таинственного деда, о котором до приезда в Снежное королевство даже ничего не слышал. Портрет в полный рост. Дед оказался широкоплечим и, похоже, высоким. На портрете ему было лет сорок, наверное. Волевой подбородок покрывала черная бородка. Вернее, ухоженная щетина, так что образ вполне себе актуальный. А еще напрашивался вывод, что характер у деда крутой, и вообще он был человеком энергичным и упрямым. Или отлично таким притворялся.
– Неужели отец никогда не рассказывал тебе о короле Рэйнере?
– Я же отвечал уже, что никогда.
Ну, а дальше в галерее меня ждал портрет отца. На этот раз не двойник, живший несколько веков назад, а он сам. Видимо, мой ровесник или чуть старше. Не узнать его было невозможно. Он всегда выглядел потрясающе молодо. Однако тут был почти мальчишкой. И конечно, ни одного седого волоса. А ведь я даже не представлял отца без платиновых прядей. Он гладил длинноухую собаку, которая положила голову ему на колени.
– Чудесный портрет, правда? – прошептала Аделинда.
Буквально застыла на месте, хотя с чего