– Смешанные. С одной стороны, спасибо, что не убил. С другой: лучше б я уже сдохла, – слабо улыбнулась девушка. И глядя, как вытянулось лицо собеседника, спохватилась: «Язык мой – враг мой. Хотела же быть вежливой и осторожной! Этот сноб не понимает сарказма!»
– А острый язычок остался при тебе. Не всю дурь из тебя выбил, – Феос всемогущий поморщился и отогнал мысли о чрезмерной жестокости, мелькнувшие на задворках сознания. Приступил к главному. – Ты сейчас расскажешь, каким образом делишься энергией…
– Нет, – она даже руки на груди сложила, заодно и грудь прикрыла.
Темный властелин оторопел на секунду от подобной наглости. Только воскресла и уже пытается ставить условия? Полюбовался попытками спрятать обнаженное тело в простыню, стянутую с кровати. Острые точки сосков вызывающе выпирали из-под своего укрытия.
– Я очень устала, – Дита покашляла в кулачок и состроила бровки домиком. – Мне нужен покой и забота. И поесть…
Феос Рибелиус смотрел на нее с какой-то иронией. И все больше метил не в глаза, а ниже, прикрывая белесыми ресницами черноту постели, отраженную в его зрачках.
«Бездыханной нужно было оставаться, если тебе нужна забота. Вон и конфетно-розовая дымка уже из глаз выветрилась», – запаниковал внутренней голос богини, но Дита привычно отмахнулась от здравого смысла. Легкие дороги для слабаков. Потрескавшиеся губы произносили слова как можно нежней и наивней:
– Дай мне время.
– Ты не в том положении, чтобы торговаться, – не поддался маг.
– Ах, – вздохнула богиня и обессилено растеклась по кровати.
– У нас балаганные актеры и те лучше играют, – он поднялся, натянул штаны и принялся их шнуровать.
– Это не игра. Мне действительно плохо. Не могу поднять ни руку, ни ногу… ни голову, – добавила совсем тихо. Этот сухарь просто непробиваем. Он же готов был целовать ее вечно! Почему, стоило прийти в себя, строит из себя бесчувственное бревно?!
– Я помогу подняться, – Рибелиус резко сдернул простыню.
– Эй-эй! Я голая буду ходить? Где платье? – огляделась Дита, сидя на кровати. – Я так долго была без сознания, а ты даже об одежде не подумал?
В этот момент в спальню просочился Гидеон с горой бутербродов в одной руке и огромным тортом во второй. В зубах он держал мясницкий нож. Торт украшали розовые черепа из взбитых сливок и зефирные завитушки в виде реберных костей.
– Это что? – спросил Рибелиус, одновременно набрасывая простыню на девушку.
– Да у нас праздник! – удивилась Дита, выбираясь из складок черной ткани, укрывшей с головой.
Первый помощник пристроил бутерброды на кровать рядом с девушкой, поставил второе блюдо на стол и приступил к нарезке торта на четыре части.
– С выздоровлением, уважаемая кирия. Приятно увидеться с вами вживую. – Поклонился он Дите и ответил начальству:
– Это с вашего ужина перед ВЕР осталось. Неделю в стазисе держали. – Гидеон отложил нож и понял, что тарелок нет.
Дита с сомнением