– Привет, Роберт, – сказала я коротко итак холодно, как только могла, учитывая, что в руках у него был букет розовых тюльпанов, а на лице отображались раскаяние и сожаление. Мне уже много лет не дарили цветов. Я взяла их и с трудом сдержалась, чтобы не зарыться в тюльпаны лицом, вдыхая аромат.
– Я знаю, что уже поздно, но мне нужно было извиниться.
С цветами в руках захлопнуть дверь было проблематично, поэтому я ответила своим самым непроницаемым тоном:
– Давай.
– Мне не стоило читать дело. Честно, без твоего ведома мне не стоило даже готовить завтрак. Извини.
Я проанализировала извинение и увидела в нем искренность. Более сильная женщина оспорила бы несколько ключевых моментов, отчитала бы за его действия, а потом сорвала бы бутоны и бросила их в лицо, но на улице царила прохлада, мои пижамные шорты были недостаточно теплыми, чтобы стоять в них в открытой двери, и я не могла проявлять жестокость к человеку, пережившему утрату ребенка.
– Ладно, – примирительно сказала я. – Спасибо за цветы.
Легкое принятие извинений его явно удивило, но он медленно кивнул, отступив от порога.
– Не за что. Мне правда жаль.
– Ага, – я оглядела его, освещаемого фонарем на крыльце. Он носил костюм, на этот раз не тройку, висевший на шее галстук был развязан, а верхняя пуговица рубашки – расстегнута. Если судить по внешнему виду, ему нужно было поесть и поспать, а я могла помочь ему только с одним.
Я отступила и придержала дверь.
– Хочешь зайти? Я могу подогреть лазанью, если ты голоден.
Он робко улыбнулся, и это выражение выглядело просто незаконно привлекательным на его красивом лице.
– Конечно, – медленно сказал он. – Если ты не против компании.
Роберт съел три огромных квадрата лазаньи, а потом набросился на начатый пазл. Я сидела, скрестив ноги, на мягком стуле и наблюдала, как его руки движутся по доске, словно он ребенок из «Менса», занятый кубиком Рубика.
– К тому же, если говорить о путешествиях, – он вставил темный кусочек на место. – Я не хочу переживать за них, пока их везут в переноске где-то там, в багажном отделении.
Он перечислял все причины, почему у него не было домашнего питомца, и все они казались весомыми, если воспринимать его как бездушный объект и не брать в расчет радость, которую животное привносило в человеческую жизнь.
– Как часто ты путешествуешь? – я качнула бокал, наблюдая за переливами бордовой жидкости.
– Нечасто, – признал он. – Прошлым летом я был на озере Тахо. Но знаешь, в какой-то момент я буду путешествовать.
– Конечно, – я сделала глоток. – Трудоголик, женатый на своей работе. От одного зависимого другому, я тебе скажу, что путешествия не станут реальностью. Ты же это знаешь, да?
Он поморщился.
Я взяла кусочек и осмотрела рисунок на нем.
– Я соболезную, что такое случилось с твоим сыном.
После того как Роберт ушел из моего дома, я поискала