– Хитрый же ты лис. В городе все спокойно, если тебя это интересует. Главным событием этой недели по-прежнему остается ежегодный Осенний Фестиваль. – Он протер быстрым движением свою небольшую лысину с седеющими по краям прядями. – Клянусь, если эта магова жара доберется и до дня фестиваля, я протяну свои ноги прямо там, на танцевальном помосте. – Он выругался и продолжил: – Кстати, вчера заходил Уильям. Ну и хвалился же он урожаем этого года. Превысил, говорит, показатели прошлой осени в два раза. Наше сотрудничество, говорит, с земельными магами дает свои плоды. Старый хвастун. Ну, нужно отдать ему должное, на площади Четырех сезонов уже вовсю возводят беседки для благословения, и я тебе скажу, их действительно в два раза больше, чем раньше. Мия моя уже все уши прожужжала об этом фестивале. Уже два платья заказала у домры Сайны! Два! – Люсьен несколько раз показал мне два пальца на руке, потом вдруг сентиментально улыбнулся, вспомнив о дочери, и, прокашлявшись, заметил: – Ну а что? Может, и найдет свою судьбу в парной тыкве и слезет с моей шеи на молодую шею. – Он засмеялся своей шутке, потом, вдруг посерьезнев, сказал: – Ты вот так скептически не смотри. Я свою Лаурочку так и повстречал, ага. Пятьдесят лет душа в душу, упокойте, Святые, ее душу. – Он поднес свою раскрытую ладонь к сердцу.
Я молча смотрел на старика и улыбался. Тревога за сестру, Иную, за город на время поутихла.
– Ваша история прекрасна. Но она одна на миллион.
– Главное – верить, Айден…
Я заметил парнишку, несущегося ко мне во весь опор через площадь.
– Был рад повидаться, Люсьен. – Я склонил голову в знак уважения и поспешно покинул пекарню, оставив своего друга в легком недоумении.
16
Айден
– Домре Айден! Домре Айден! – Паренек тряс передо мной глиняным кувшином. – Вот! Это мать варила. Свежайший корень хилари, такого даже на дальнем тракте не купишь.
– Кружка хоть есть?
Паренек расплылся в улыбке:
– А то, как же!
И, отстегнув от своего пояса фарфоровую чашку, расписанную цветами, он тут же налил из кувшина светло-оранжевый напиток
– Лучшая чашка из нашего дома.
Хилари действительно был горячим, от него валил пар, невзирая на жару вокруг.
– Сколько?
– Двенадцать серебряных. – Паренек стоял зардевшись, явно смакуя каждую секунду.
Теперь можно было еще несколько недель травить своим друзьям байки о том, как он обслужил знатного лорда – самого домре Айдена, Главу Форестала.
Я протянул ему один золотой, и мальчишка хотел было запротестовать, но как-то слабо у него это вышло. В глазах уже отражались золотые диски, а в подростковой голове явно зрел план, как потратить это богатство.
– Это за кружку. – И, подмигнув удачливому торговцу, я принял горячий напиток из его рук.
Паренек тут же радостно бросился наутек, а я направился к лавке, где оставил двух модниц из разных миров. Приблизившись к дверям