***
После телефонного звонка Краснова едва сумела сдержать слезы. Вся ее жизнь была насквозь пронизана болью и страданиями, лишь сын давал ей силы терпеть и держаться, несмотря ни на что. Но он отдалялся от нее, и она ничего не могла с этим поделать. Раньше у них были очень доверительные отношения: Женя ничего не скрывал и всегда говорил только правду. Сейчас же Лиза все чаще замечала, как он закрывается от нее, появились секреты и недомолвки.
Она чувствовала, что теряет сына, и отчаянно пыталась не допустить этого. Переживала за него и не понимала, как это случилось, что она сделала не так. Искала проблемы в себе, в своих поступках, но тщетно, не находила ровным счетам ничего, никакого объяснения его поведению.
Краснова горько вздохнула и встала со стула. Спертый воздух, пропитанный чужим парфюмом, душил, и она распахнула настежь все окна в квартире. Зимняя свежесть тут же ворвалась в помещение и колючими мурашками рассыпалась по коже, но Лиза не чувствовала холода, она вообще больше ничего не чувствовала. Странная пустота поселилась в душе и навалилась апатия.
Как только она вошла в квартиру, сразу ощутила запах другой женщины и непроизвольно поморщилась. Краснов настолько обнаглел, что начал таскать баб домой, это унижало ее как жену, как женщину, но она не имела права голоса. Лиза прекрасно знала, что любой ее упрек может плохо кончиться, поэтому в который раз решила спрятать свое мнение поглубже и продолжать жить, как бы мерзко и неприятно ни было.
Она не ревновала мужа, ей было абсолютно все равно, с кем он спит, но дом, в ее понимании, являлся священным местом, и осквернять его изменами было высшей степенью неуважения и пренебрежения.
Пройдя в спальню, Лиза криво усмехнулась – даже халат ее не постеснялись использовать. Жгучая обида заполняла все больше внутреннего пространства, а негативные эмоции требовали выхода. Поддавшись порыву, она остервенело принялась стаскивать постельное белье и топтать его ногами. Хотелось взять спички и сжечь все это вместе с кроватью, да и квартирой тоже, но здравый смысл возобладал.
Краснова бессильно опустилась на колени и спрятала лицо в ладонях. Горячие слезы потекли по щекам, высвобождая на волю так долго сдерживаемые чувства и даруя желанное облегчение.
***
Белый «Ландкрузер» с шумом въехал во двор ничем не примечательной общеобразовательной школы и остановился практически у самого крыльца. Гилберт отстегнул ремень и протянул Жене руку.
– Ну вот, опоздали совсем чуть-чуть.
– Ерунда. Спасибо, – тот пожал ладонь и, быстро выскочив из автомобиля, помчался в школу.
– Какой хороший мальчик, – с улыбкой констатировала Элис, исподтишка наблюдая за Алексом.
Все происходящее забавляло ее: некогда непоколебимый тиран вполне сносно справлялся с ролью няньки.
– Да, хороший, – ответил Гилберт, не заметив подвоха.