– Благодарить не надо, я буду счастлив, если картина будет у вас.
– Какой вы… Давайте занесём картину в дом, я хочу её внимательно рассмотреть.
Они вошли в просторный зал, и художник поставил картину у стены.
– Это философский автопортрет, – сказал он.
– Вот как, – словно про себя, произнесла женщина, не отрывая взгляда от картины. – А что означают эти животные и птицы?
Георг промолчал.
В центре полотна, на дальнем плане, Ада увидела фигуру Георга, выходящего из какого-то античного дворца с мольбертом в руке. Слева была изображена большая серебристая рыба, справа – две обезьянки на лианах, из зарослей выглядывал лев, а в траве притаилась крупная змея. Возле террасы дворца сидела птица в клетке, а в вышине парил орел. На небе – одновременно – были и солнце, и луна, и звезды.
– Загадочная картина – с подтекстом, – задумчиво сказала Ада. – Таинственное послание… Что вы хотите сказать зрителю?
– А как вы думаете?
– Я думаю, вам хотелось приоткрыть то, что спрятано в глубинах вашего подсознания и в тайниках вашего сердца.
– Вы искусствовед? – живо спросил молодой человек.
– Вовсе нет. Просто я почувствовала скрытый смысл вашей работы.
– Вы меня поразили.
– А вы – меня. Да ещё как!
Оба рассмеялись.
Ада предложила Георгу выпить чашку кофе, но он отказался, объяснив, что уже хотел бы погрузиться в работу.
Он усадил Аду в старинное кресло у большого окна и стал поправлять ей волосы, близко наклонившись к ней, так близко, что ощутил лимонный аромат её духов и свежий запах её упругого тела. У него закружилась голова – он отпрянул и отошёл к мольберту.
Помолчав, Ада спросила, не включить ли музыку, и Георг тут же согласился.
– Что будем слушать? У меня много классики, выбор за вами.
– Пожалуй, Шопена, любое его сочинение, – Георг пытался побороть охватившую его скованность.
– Хорошо, сейчас.
Зазвучал Шопен, и Георгу, как будто, стало легче дышать и работать. Музыка сняла напряжение и поддержала его творческие силы.
Когда сеанс закончился, Ада снова предложила молодому человеку немного перекусить, но он почувствовал, что не сможет проглотить ни кусочка. Внутреннее волнение, как и прежде, поднялось у него в груди.
– В ближайшие дни я буду очень занята, – сказала Ада. – Готовлюсь к отъезду, много дел.
Тень пробежала по лицу Георга.
– Тогда я буду работать пока по памяти, – ответил он.
– А через неделю, ровно в это же время, встретимся, – Ада тепло улыбнулась, и в глубине её тёмных глазах промелькнуло что-то похожее на нежность.
Георг подошёл к ней вплотную, неожиданно наклонил голову к её плечу и уткнулся губами в её шею, прямо рядом с маленьким ухом, словно ребёнок.
– Я не смогу без вас!