В ясности этих мыслей не было печали. Рамалли подумал об этом без всякой горечи, наоборот, чувствовал облегчение и утешение. Простая истина, что в семье все любят друг друга, но по отдельности мало что значат для всего Рода, утешала и успокаивала. Из-за его возможной гибели крепкий стержень семьи ничуть не ослабнет, и вместо него его сыновья и внуки продолжат жить и быть опорой семьи. Значит, сам по себе он не важен семье. Значит, ничего не привязывает его к родным…
И Рамалли продолжал с удовольствием прислушиваться к знакомому с детства напеву, не сводя широко раскрытых глаз с грандиозной, черно-синей панорамы надвигающейся грозы.
Напев Мадумати подхватила ее старшая невестка, и теперь два женских голоса, красиво переплетаясь, дружно и негромко выпевали:
О, великий Аджадева, о великий Аджадева,
Ты превзошел богов в отваге и силе…
Вечером семья собралась в большом дворе на ужин. Нандана и другие женщины принесли кушанья: ячменные лепешки со сметаной, фрукты, молоко.
После ужина и омовения лиц, рук и ног все улеглись спать.
Ночь. Рамалли отодвинулся от заснувшей Нанданы, – осторожно, чтобы не разбудить ее, – и перевернулся на спину, глядя на лунный свет, ярко пробивающийся сквозь резную листву растений, заплетших решетчатый навес кровли.
Небо и земля были промыты недавним ливнем. Кругом царила тишина.
В ночных тенях и пятнах света он лежал без мыслей и ощущений, словно растворялся в окружающей черноте, не имеющей границ и очертаний.
Утром поехал в столичный городок проведать друга – Билхана-Лев в войске Варумана участвовал в походе на Уджайн и там был ранен в ногу.
Сразу за северной окраиной села темно-гнедой конь Рамалли, шедший широким плавным шагом, прошел по мостику над оврагом и вышел на дорогу, поднимающуюся на плоскогорье.
На жемчужно-розовом небе смутно белели узкие облачные полосы. Предрассветная песчано-розовая дымка покрывала все поля и окрестности.
Недалеко от дороги девочка-подросток, в накинутой на тело дырявой одежке, в сером платке на голове пасла осликов. В розовом тумане все ослики казались темно-коричневыми. Пастушка стояла с посохом в руке. Тонкие серебряные браслеты блестели на ее запястьях. Рамалли знал, что она из семьи гончара. Он придержал коня, спрашивая: цела ли боковая дорога после недавнего разлива речки и берегового оползня. И смело и доверчиво пастушка взглянула на него, отвечая, что дорога в порядке.
Внезапное сочувствие к жизни этой девочки охватило Рамалли. Он снял с руки золотой браслет и, наклонившись с коня, протянул