Велосипеды – они ведь как черепахи. Переверни черепаху на спину, и без чужой помощи она уже ни за что не поднимется на ноги, так же и велосипед.
Цинк бросил кусачки и подбежал к велосипеду. Он уже прислонял машину к перилам крыльца, от которого ее увел тот белый парень, когда из-за поворота, скрежеща шинами по мокрому асфальту и бешено вращая мигалками – «Бе-ги, бе-ги», назойливо выла сирена, – вылетел полицейский автомобиль, и свет его фар пригвоздил Цинка к месту.
Еще раньше, чем автомобиль полностью остановился, дверца пассажирского места распахнулась и оттуда выскочил полицейский в форме. На ходу он вытаскивал пистолет. Используя машину как прикрытие, он вскинул руку с оружием и прицелился в Цинка.
– Стой, где стоишь, парень! – закричал он. – Даже моргать не вздумай.
Цинк был причастен к тайнам. Он слышал голоса огней. Он знал, что, глядя на мир одним уголком глаза, можно увидеть больше, чем когда пытаешься заглянуть ему прямо в лицо. И все полицейские, которых он когда-либо видел в жизни, действительно походили на Элвиса как две капли воды. Но и у него была своя защита, иначе он не продержался бы на улице столько лет.
У него был талисман на счастье. Крохотная оловянная подвеска в виде обезьянки, которая жила в коробке с хлопушками еще в те времена, когда призы в них были настоящие. Подарок Люсии. В ту ночь, когда его сцапали Элвисы, он забыл ее дома. Но он не так прост. Сегодня обезьянка у него с собой.
И он опустил руку в карман, чтобы достать талисман и разбудить его магию.
– Ну ты прямо как маленькая, – заявила Сью, когда они вернулись к столу за куртками.
– Так подыграй мне, – ответила Джилли.
– Я с тобой?
Джилли кивнула. Голос Урсулы, соседки Цинка, неотступно звучал у нее в мозгу:
«Нет никаких правил».
Но что-то подсказывало ей, что по крайней мере одно правило все же есть и оно вот-вот сработает, молниеносно и неотвратимо, как сорвавшаяся с натянутой тетивы стрела.
– Пошли, – бросила она, едва ли не выбегая из клуба.
Полицейский Марио Идальго был новичком – сегодня пошел третий месяц его работы на участке, – и, хотя во время дежурства ему уже приходилось доставать из кобуры пистолет, стрелять служебный долг не призывал его ни разу. У него были все задатки хорошего полицейского. Он был добросовестен и уравновешен. Улица еще не ожесточила его, хотя за восемь недель патрульной службы он успел кое-что повидать.
До сих пор Идальго и впрямь демонстрировал редкую выдержку, но тут, когда он увидел, как парнишка в мешковатой куртке лезет в карман, его вдруг будто током ударило.
«Пистолет, – пронеслось у него в мозгу. – У парня оружие».
Этого было достаточно.
Его палец уже давил на спусковой крючок табельного 38-го, когда парнишка вынул руку из кармана. Идальго хотел остановиться, но его собственная рука уже не повиновалась ему, между ней и мозгом словно прервался какой-то контакт.
С