Игра взаперти. Виктор Брусницин

после эпизода с рестораном дня через четыре, и этому предшествовала некая психологическая фигура. Уже упоминалось, что Виталий был человеком порядочно раскованным. Он не пытался ломать собственное настроение, по опыту зная, что так в итоге будет более продуктивно, ибо любой зажим вызывал в нем странные, иногда стопорящие, иногда необузданные реакции. К Кате ему захотелось ехать на другой же день. Впрочем, возбуждалось желание больше и не образом женщины, а, судя по всему, речкой. Влекло созерцать ее славный ход, угождать глазу окаймляющей природой, трогать слух покойными звуками мира, – да, в присутствии Кати, желательно немом. Он ловил на лице улыбку, когда в воображении заставал себя стоящим подле реки с всунутыми в карманы брюк руками, с бодро приподнятой головой и с Катей, обретающейся отчего-то чуть поодаль. Так вот: первый же позыв ехать он неумолимо уничтожил. Замечательно, что такая история толкнула к размышлениям о собственной внутренности и извлекла предположение, что, не тот ли здесь случай, когда пробуждается отчетливая слабость и любопытно дать ей волю, и что вообще все это весьма странно. Впрочем, ехал Виталий в Нижние Серьги с желанием простым как слюна – приспичило поболтать.

      Болтать, однако, Виталий не стал, а повез подругу километров за двадцать от санатория, в местечко – дивные речные перекаты в еловом лесу – которое доводилось пользовать по молодости. Даже и не пришло в голову, что освоить красоты Кате не по силам – по большому счету и не до нее было – а что действительно происходило, так это улыбался, меряя автоматическим взглядом текущее полотно дороги. Он нашел это местечко, упокоился, произносил:

      – Я тебе так скажу, фильм этот отменный, и артисты замечательные, особенно главная роль… Скакки фамилия, а имя не помню, она часто снимается… Понимаешь, всегда в жизни чего-то не хватает и искусство там, литература, нам, вероятно, это восполняют. Элементарный ведь сюжет… – Виталий пересказывал содержание фильма (заметьте, из машины они так и не выходили). – Кстати, перевод названия фильма, по-моему, сделан удачно. Соль на нашей коже… непременно соль.

      Он положил руку на ее бедро – жест, если откровенно, непристойный – только Виталий его не заметил. Прямо сказать, и не знал, зачем это сделал. Различил авторство жеста, когда Катя положила сверху свою ладонь – надо думать, соглашаясь с правомерностью руки Виталия. Вроде бы она и поцеловала первая.

      Внешне все выглядело, право, нелепо. Только что Виталий был вдохновенен. После первого же поцелуя полез расправлять сиденье. Катя смиренно отодвинулась, проникнувшись деловитостью Виталия. Послушно легла, управляемая мужчиной, лицо имело адекватное происходящему выражение. Без белья ждала, когда следует раздвигать ноги.

      Первая мысль после соития – уже улеглась апатия – произошла дурацкая, видела ли Катя член в натуре. Он промолчал и смущенно засмеялся, хотя никогда не стеснялся подобных вопросов, и получил:

      – О чем-нибудь