После этого мы с Максимом начали мстить Олегу: подкладывали под его подушку собачьи какашки, а иногда и свои. Олег тоже злился и однажды заставил нас с Максимом раздеться догола. Он приказал нам лечь на одну кровать, а Максиму велел залезть на меня сверху. Рассказывал младшему брату, что «письку» он должен положить мне между ног. Максим сопротивлялся, и тогда Олег сам снял штаны и показал брату, как это делается. Олег был старше меня на три года, ему тогда было около восьми лет. Изнасиловать он меня не мог, этого я не помню. Но помню, как он просовывал свой член между моих бедер, а я плакала.
Эта история произошла лишь однажды и больше не повторялась, но мы с Максимом некоторое время ходили хмурые и вынашивали новые планы мести. Нашу дружбу подкрепляла нелюбовь к старшему брату за то, что он нас обижал.
Мои братья – Максим и Олег, г. Брежнев (сейчас Набережные Челны), 1986 г.
Годом позже мама отправила меня с Максимом в первый класс. Несмотря на нашу разницу в полтора года, она всегда хотела, чтобы мы с братом учились вместе. Я с детства была с характером. Однажды на уроке природоведения классный руководитель спросила, где мои цветные карандаши, я по-хамски ответила: «В жопе!» Учительница раскраснелась и дала мне пощечину. Я сразу же дала ей сдачи – ударила детским кулачком по груди. Класс тогда засмеялся, а учительница заплакала и выбежала в коридор. Потом меня, конечно, вывели с урока и пригласили в школу маму. Она не знала подробностей и отстоять дочку не смогла, меня оставили на второй год, объяснив это тем, что мне еще нет семи лет. Мама это приняла. Позже, когда стала взрослой, я пыталась у нее спросить, почему она тогда за меня не заступилась? Ведь какой бы грубый ответ я ни дала, учительница не имела права поднимать на ребенка руку. Но ясного ответа так и не получила. Моя мама бесконфликтный человек, она не хотела шума и разборок, поэтому и получилось, что я осталась на второй год и шлялась по улицам одна.
Сейчас понимаю, сколько опасностей меня подстерегало. Как-то ко мне подошел незнакомый мужчина. Я видела, что из расстегнутых штанов у него торчит твердый член, тогда меня эта «писька» развеселила, я улыбалась и не сознавала, что все это значит. Страха не испытывала. Мужик тоже улыбался и время от времени прикрывал рубашкой торчащий член от прохожих. Потом он спросил, хочу ли я получить горсть конфет. Я закивала головой: какой же дурак откажется от сладостей. За конфетами нужно было пройти в подъезд. Там мы поднялись на верхний этаж, где он усадил меня на какую-то тумбу. Мужик попросил меня приспустить трусики и, глядя на мою промежность, начал мастурбировать. Меня он не трогал, но я помню, как от возбуждения он водил влажным языком