Гали-абзы без пиджака, в одной рубашке, придвинув к себе керосиновую лампу под матовым абажуром, сидел у стола. В руках у него книжка в красной обложке. Стол, полки в комнате заставлены книгами. На стене портрет Ленина, большая карта СССР.
Гали-абзы встретил Газинура радушно.
– Садись, садись, – показал он на стул. – Что, не пустила Миннури с грязными ногами в комнаты?
Не зря говорится: «Приветливое лицо хозяина лучше самого душистого чая», – Газинур сразу почувствовал себя свободно.
– Сердитая она у вас, – посмеиваясь, сказал Газинур. – Ну совсем наседка с цыплятами!
Сняв ещё не просохшую от дождя кепку, он сел на выкрашенную синей краской табуретку. Появившаяся следом за ним Миннури кинула ему под ноги рогожку.
– Смотри, глазастый, если натопчешь, в следующий раз в дом не пущу, – строго выпалила она и, вызывающе подняв голову, вышла из комнаты.
Гали-абзы обменялся с Газинуром молчаливым, но многозначительным взглядом. Потом, сразу став серьёзным, отложил в сторону книгу.
– Ну, так как же, Газинур? Колхозный сарай и новую веялку сожгли, говоришь?
Газинур покраснел до ушей.
– Сожгли, – тяжело вздохнул он, пряча забинтованные руки под кепку. – Не везёт нам последнее время.
– Что верно, то верно. Только в этом нет ничего удивительного, Газинур, – и Гали-абзы зашагал из угла в угол по комнате.
Мягкие чувяки почти беззвучно касались пола. Всякий раз, как он поворачивался к Газинуру правым боком, можно было видеть у него на шее, под сорочкой, багровую полосу – старый след от вражеской сабли.
– Всё это, если не считать сегодняшней молнии, не случайно ведь, Газинур, – сказал он, остановившись перед юношей. – Помнишь, что я говорил тебе, когда мы ездили в Бугульму?
– Очень хорошо помню, Гали-абзы.
– Вот эта самая борьба продолжается и сейчас. Правда, теперь враг не решается бороться против нас открыто, с оружием в руках. Он уже давно убедился, что оружием нас не возьмёшь. Сейчас он пытается войти в наше доверие, может, даже и работает неплохо, а в действительности всеми силами вредит нашему делу.
Газинур набрался смелости и рассказал о своих подозрениях насчёт Морты.
– Старики говорят: сорвёшь облепиху, а корень останется, – закончил он.
– Таков закон жизни, Газинур. Старое без борьбы не уходит, крепче, чем репей, цепляется. Ещё много крови испортят нам такие Морты Курицы. Поэтому и надо всегда быть начеку.
Чёрные глаза Газинура вспыхнули.
– А не лучше ли, Гали-абзы, сразу свернуть им голову?
Гали-абзы усмехнулся, ему приятна была горячность молодого парня, но ответил он сдержанно.
– Тут, Газинур, спешить нельзя. Можно и дров наломать. Всё делается своим чередом. А пока что приглядывайся получше к этому Морты.
– Он приходил к Ханафи-абы,