– Я случайно! – воскликнула та и, глядя на Кади, добавила: – Мне очень жаль, я заплачу за зеркало…
– Прошу, не стоит…
– Отличное начало соседских отношений, мам! – проходя в комнату, шутливо заявила девчонка.
Она была стройной, гибкой, одетой в клевые мешковатые джинсы и укороченную белую футболку, открывающую плоский смуглый живот. Повернувшись к Кади, девчонка широко улыбнулась:
– Я Ранджу, ты уже меня ненавидишь?
– Только за кубики пресса, – рассмеялась Кади. – Нет, рада знакомству, я – Кади.
Они обнялись, у Ранджу даже волосы пахли приятно.
– А я – доктор Васан, но можешь звать меня При. – Ее мать тоже обняла Кади. – И позволь мне заменить зеркало, я настаиваю.
– Все в порядке, правда, от него, кажется, ничего не отвалилось.
– Нельзя использовать разбитое зеркало, это не к добру! Я привезла свое, будем в него смотреться.
– Ранджу, ты приехала сюда изучать науку, а не суеверия.
– Я изучаю искусство, а теперь все будет плохо, и я навеки останусь безработной. Только подумай, мам, без работы и без докторской степени – что ж ты тетушкам скажешь?
– Прекрати, ужасная ты дочь! – Мать обхватила ее щеки ладонями и расцеловала сморщившую нос Ранджу. – Ты же знаешь, что бы ты ни решила, мы ужасно тобой гордимся.
Кади ощутила укол зависти.
– Ты не против делить комнату? Наша третья соседка, Андреа, просила отдельную спальню, у нее чуткий сон.
Ранджу закатила глаза:
– Тоже получила ее письмо? Насколько я знаю, высокие запросы – не медицинский диагноз. Но ты куда милее меня. Заявись я сюда первой, закинула бы свое барахло прямиком в ту спальню.
– Ты все еще, наверное, можешь.
– Нет, ты права, надо быть милой. Плюс я не собираюсь бросать тебя наедине с чокнутой соседкой.
Улыбка Кади померкла. «Чокнутый» – еще одно слово, которое больше никогда не станет прежним.
Вскоре в комнате 23 воцарилась суета. Приехал отец Ранджу, еще один доктор Васан, и Кади помогла им перенести наверх множество коробок. Ранджу была из Калифорнии, а потому большую часть вещей ей отправили заранее, что показалось Кади роскошью – правда, разбирать такую гору очень уж мучительно. Они все оказались по колено в картоне, когда дверь вновь открылась, являя их третью соседку, Андреа Краус-Фельдман, с семьей.
– Тук-тук, есть кто? – нараспев позвал мистер Краус-Фельдман.
У него была широкая улыбка и кустистые усы. Голову венчала кепка гарвардского выпуска 88-го года.
Следом вошла миссис Краус-Фельдман, мечтательно оглядываясь.
– О, все как я и помню!
Следом показалась сама Андреа.
– Кади, я так рада наконец встретиться! – воскликнула она, обхватывая Кади тонкими ручонками.
Кади обняла ее столь же пылко, чувствуя себя обманщицей лишь самую малость. Затем Андреа поприветствовала и Ранджу, но куда прохладнее – в наказание