Это совершенно точно не её телефон, потому что свой она бы узнала.
– Оскар, – осторожно говорить она (потому что, называя людей по имени, нужно быть всегда осторожной), а когда он поднимает голову, добавляет одними губами: – твой телефон.
Он только отмахивается.
– Ненавижу телефонные разговоры.
Варвара радостно смеётся.
– Я тоже.
– Хочешь послушать страшную историю? – спрашивает Оскар, когда тем, кто ему звонят, наконец-то надоедает слушать в трубке гудки. – Про телефоны.
Люди часто делают совсем не то, чего им хочется, и Варвара – не исключение. Ей хочется целоваться с Оскаром, зарываясь пальцами в тёмные волосы и останавливаясь только для того, чтобы отдышаться, но вместо этого она кивает и говорит:
– Конечно, хочу.
Даже в таком состоянии она не может признаться. И правду сказать тоже не может.
Ей говорили, это одна из её самых главных проблем. Неумение признаваться в своих желаниях, неумение говорить правду, неумение честно и открыто отвечать на вопрос «Чего ты хочешь?». Она может только отшучиваться, мол, хочу мир во всём мире и счастья для всех, даром, и чтобы никто не ушёл обиженным (а потом плакать дома, злясь на себя и не понимая, почему никто никогда не понимал её правильно).
Но одно дело, слушать об этом от других, а другое – понимать самой. И даже понимать самой – ещё не лекарство, а только первый шаг к тому, чтобы справиться.
Как бы то ни было, сейчас уже поздно справляться, потому что Оскар, глядя в окно, начинает рассказывать:
– В фильмах ужасов, знаешь, часто звонят телефоны, которые выключены из розетки, или у которых села батарея, ну, такое всё невозможное, но, как мне кажется, гораздо страшнее те вещи, которые действительно могут происходить. И, собственно, происходят.
– Один мой знакомый работал на телефоне доверия, – говорит Оскар, и почему-то Варваре кажется, что он уже рассказывал эту историю и, может даже, не раз. Или, по крайней мере, не единожды прокручивал её в голове. – Ну, только это не такой колл-центр как в кино, когда вас тридцать человек и вы сидите в огромном помещении, отделённые друг от друга пластиковыми перегородками, и делаете общее дело, а обычная районная бюджетная организация со всеми вытекающими.
Варвара за свою карьеру успела поработать и в районном, и в бюджетном, так что да, она понимает.
– Маленькая комнатка в обшарпанном офисном здании, в шесть часов все соседи по этажу – или лучше сказать по этажам? – встают и уходят, а ты оставайся, сиди до восьми вечера, пока не придёт твоя сменщица. График такой: с восьми до восьми, две смены в ночь, потом два выходных, потом две смены в день.
Ну, у такого графика, думает Варвара, определённо есть свои плюсы. Режим, конечно, сбивается по самое не хочу, но зато у тебя есть свободные дни для, например, походов по больницам, или управляющим компаниям, или налоговым, или любым другим взрослым делам, для которых тебе приходится