– Вот именно. – С этими словами он ушел. Я спрятала шифровальный диск в пояс своей плиссированной юбки и пошла следом. В коридоре Джеймсон аккуратно клал на место мраморную плиту.
Он явно что-то нашел и не горел желанием делиться открытием ни со мной, ни с братом.
– Ага! – самодовольно воскликнул Ксандр. – То-то ты притих! – Он подошел к брату, опустился на корточки и нажал на плиту, которую Джеймсон только что опустил. Послышался щелчок, а потом она приподнялась, точно на пружинке.
Я уставилась на Джеймсона – он подмигнул в ответ, – и опустилась рядом с Ксандром. Под плитой обнаружился металлический тайник. Он пустовал, но на дне была выгравирована какая-то надпись.
Стихотворение.
– В ярость друг меня привел, – прочла я вслух. – Гнев излил я, гнев прошел[1]. – Я подняла взгляд. Джеймсон уже встал с пола и уходил, а вот Ксандр напряженно смотрел на надпись. Я продолжила: — Враг обиду мне нанес – Я молчал, но гнев мой рос.
Сорвавшись с моих губ, слова эти еще на несколько секунд повисли в воздухе.
Ксандр достал телефон из кармана.
– Уильям Блейк, – объявил он спустя пару мгновений.
– Кто-кто? – переспросила я. Джеймсон резко развернулся и снова направился к нам, о чем-то раздумывая на ходу.
– Уильям Блейк, – повторил он, и в его тоне, как и в ритме шагов, чувствовалась почти необузданная энергия. – Поэт восемнадцатого века. Тетя Зара его обожает.
– И Тоби, видимо, тоже, – предположил Ксандр.
Я уставилась на надпись. Слово «гнев» сильнее всего цепляло взгляд. Мне вспомнились наркотики и алкоголь, найденные в комнате Тоби. Вспомнился пожар на острове Хоторнов и похвалы в адрес Тоби, расточаемые прессой.
– Он на что-то злился, – предположила я, едва поспевая за бегом собственных мыслей. – Но не мог открыто в этом признаться.
– Может быть, – задумчиво отозвался Джеймсон. – А может, и нет.
Ксандр протянул мне свой телефон.
– Вот полный текст стихотворения.
– «Древо яда», Уильям Блейк, – прочла я.
– Если вкратце, то затаенный гнев автора прорастает деревом, дерево приносит плод, тот оказывается ядовитым. И недруг, – который, кстати сказать, и не знает, что автор с ним враждует, – этот самый плод съедает. И в финале нас ждет труп. Эффектно, в общем, – подытожил Ксандр.
Труп. Мои мысли ненароком вернулись к трем телам, найденным в сгоревшем доме на острове Хоторнов. Интересно, каких пределов достиг гнев Тоби в то лето?
Не спеши с выводами, – осадила я саму себя. На самом деле я понятия не имела, что означает это стихотворение и почему девятнадцатилетний парень вырезал его на дне тайника. У меня даже не было уверенности, что это сделал именно он, – может, старик приложил руку к гравировке? Если учесть все, что мы знаем, получается, что Тобиас Хоторн оставил эту надпись после исчезновения сына, но перед тем, как замуровать крыло.
– Дети,