Черт! Если уж заколка слетит, то в самое дерьмо. Такой процесс обломался в зародыше. Ну вот кто бы объяснил, где логика: ручками своими нежными без перчаток грязь с тачек смываю, химией всякой натираю, и нормально. А из лужицы собственную заколочку любимую достать – двумя пальчиками, по-чистоплюйски.
Топаю к крану, тщательно вычищаю грязюку, забившуюся в пластмассовый орнамент. Вещица простенькая, но дорога как память. Витечка ведь как нежно, бывало, по волосам мне щеткой проведет, заколку на них защелкнет, затем пальцы мне под одежду запустит и все курлычет что-то. Ласковый был. Сплыл. И вот единственная память. Впрочем, через пару дней посмотрим, единственная ли. Бляха муха, заткнись, Светка, не каркай! Стой и заколку, Витечкин презентик двухкопеечный, лобызай.
Злюсь на себя, как обычно. Все у меня через анус, двуликий причем. Как ни изгаляйся, с какой стороны к ситуации ни подползай, четко влезаешь в отверстие. И сидишь там, ожидая, что боковые стенки рассосутся. И веришь, что с понедельника… И когда-нибудь эта хайтековская высотка, в гараже которой по шесть часов на дню намываешь чужие тачки, распахнет для тебя двери роскошного кабинета с мягким кожаным креслом и тончайшим плазменным монитором на массивном столе. Ладно, еще два года учебы, и тогда… Тогда диплом, а затем какой-нибудь пыльный угол в этой высотке или другой. И еще лет через пять какая-нибудь студенточка будет драить мое ржавое авто.
Эй, настроение, куда подевалось? Сейчас устраиваем «маздюлине» финальный душ Шарко по самые подошвы, затем сеанс эротического контакта под экзотический аромат полироли.
Заканчиваю уже поливать и тут вижу, из-под заднего колеса блеснуло что-то. Наклонилась, ковырнула. Колечко беленькое, крохотное, все в грязюке. Обтерла его. Камушек тоже беленький, овальный, с маленьким солнышком внутри. Вроде бы такой лунным камнем называют… Милое колечко. Вряд ли оно принадлежит барабасу. Да если бы и принадлежало. Он мне на чаевых задолжал, как земля колхозу. Сую колечко в карман джинсов, хватаю полироль и летящей походкой направляюсь к тачке.
И вот уже мы с барабасовым «маздюком» близки к апогею, к тому наивысшему пику удовлетворения, что разорвется фейерверком на губах: ос-та-лось-пять, ва-шу-мать! И тут слышу, меня зовут.
– Светка, кончай ишачить! – это Серега орет с соседней площадки. Там у них парковка побольше и двое работничков. Плюс парковщик. Я в своем закуте одна: сама танцую и пою, сама билеты продаю. У меня машины бухгалтерии и хозчасти. Их всех