Здесь были паштет из зайца, мышиная запеканка в горшочке, голубь, приготовленный на восемь разных ладов, и заливное из болотной курицы. Все – на серебряных блюдах под блестящими серебряными крышками.
Ада проигнорировала все эти кушанья и собралась подкрепиться яйцом всмятку и четырьмя горячими намасленными тостами, вырезанными в виде прусских гренадеров. Усевшись за стол, она обмакнула своего гренадера в полужидкое яйцо, и в этот момент желтые обои, напротив которых она сидела, покрылись рябью, словно поверхность озера.
Ада от неожиданности выронила тост.
От стены отделился мальчишка. Цвет и узор его кожи в точности повторяли обои, к которым он прижимался, так что, если бы он не пошевелился, Ада его ни за что бы не заметила.
– С кем имею честь? – вежливо сказала Ада. – Мы, кажется, не встречались раньше? Я – Ада, дочь лорда Гота.
Мальчик сел за стол и немедленно изменил цвет, слившись со своим стулом.
– Я – Уильям Брюквидж. Мой отец, доктор Брюквидж, строит в китайской гостиной вычислительную машину для лорда Гота. Надеюсь, я тебя не очень смутил. Я как бы меняюсь под цвет обстановки. Это называется «синдром хамелеона».
Чарльз Брюквидж – изобретатель, которого лорд Гот пригласил в Грянул-Гром-Холл с полгода назад и про которого с того времени совершенно забыл.
– Я и не знала, что у доктора Брюквиджа есть сын, – сказала Ада.
– И дочь! – раздался голос из-за ее спины.
Ада повернулась и увидела, как из-за буфета показывается девочка ее возраста.
За спиной у девочки, как ранец, висел деревянный ящичек и складной стул, к которому крепилась баночка с кистями. Под мышкой она сжимала большую папку для рисунков, а ноги ее были обуты в широкие мягкие башмаки.
– Я – Эмили, сестра Уильяма, – заявила она. Потом обратилась к брату: – Уильям! Перестань выделываться и оденься наконец.
Уильям хихикнул, вскочил из-за стола, метнулся к окну и спрятался между штор.
– Я не слышала, как вы вошли, – сказала Ада, тоже поднимаясь.
– Потому-то я и ношу уличные тапочки, – ответствовала Эмили Брюквидж. – Отец предупредил, что мы ни в коем случае не должны вас беспокоить, вот мы и стараемся не попадаться вам на глаза. Уильям маскируется, а я ухожу в задний сад рисовать акварели.
Она вздохнула.
– Пожалуйста, не говорите папе, что мы вас побеспокоили. Мы не хотели! Просто мы думали, что вы уже давным-давно позавтракали, и пришли за яйцами всмятку и горячими гренадерами. А потом услышали приближение этих ваших больших башмаков…
Ада улыбнулась.
– Я довольно поздно легла спать…
Потом подошла к Эмили и прикоснулась к ее руке:
– И вы меня совсем не беспокоите,