Нажимаю на звонок. Секундная заминка длиною в вечность… и вот, она стоит на пороге.
Я язык проглатываю. Завитые локоны обрамляют накрашенное лицо.
«Такие выразительные глаза, губы, ресницы. Блин, никогда таких не видел. Рухну сейчас в обморок, голова кругом. Спускаюсь плавно взглядом и мама-миа, держите меня семеро. Все её прелести… Грудь… вы видели эту грудь?» – думаю я и сглатываю так громко, что, наверное, и она слышит.
– Господи, – шепчу я.
– И я рада тебя видеть, – смущается она и впускает меня в квартиру, забирая букет, – спасибо, они прекрасны.
Она целует меня в щеку, и я столбенею, прям как она, от неожиданности. «Хотя, какая неожиданность, мы же целовались… так, ладно…»
– Мой руки, а я поставлю цветы в вазу.
«Какие к черту руки. Её спина, бедра в этом тёмно-бардовом коротком обтягивающем платье с полупрозрачным верхом и с синим топом сверху. Держись, Димас, держись!»
Споласкиваю руки в ванной и появляюсь, как раз вовремя на кухне. Мила лезет за вазой, ближе не нашла, как на самом верху кухонного гарнитура. Лезет и оступается… и, если бы не я, то… Одним словом, ловлю её. Она цепляется за мою шею и вот её губы, такие огненные и сладкие, так опасно близко.
– Ты это, осторожнее, а то, как бы похороны отмечать не пришлось, – мы смеёмся, и я усаживаю её на стул, – Давай, я сам.
– Тогда я на стол накрою, – снова надевает шпильки и идёт к холодильнику.
Пока я занимаюсь цветами и ставлю вазу с ними в середину стола, Мила успевает заставить этот же стол тарелками с закусками и салатами.
«Она что всю ночь у плиты простояла».
– Смотрю, я не первый, – бросаю взгляд на тумбу в углу кухни.
На ней стоит не столь роскошный букет, как мой, но факт остаётся фактом.
– Это от родителей. А ты, что приревновал что ли? – тыкает меня в бок и смеётся.
«Смеётся она, вы только гляньте. Фифа какая. Но права ведь. Вообще хватку теряю».
– Помоги лучше с этим, – протягивает бутылку шампанского.
– Ну-ка, – расправляюсь с пробкой в считанные секунды. Мила взвизгивает от хлопка и, смеясь, подставляет бокалы, – Мил, я не мастак говорить речи… Но, блин, ты запала в душу. Ты моя лучшая подруга.
На последнем слове вижу, как ее глаза подёргивает грусть.
«А что ещё я должен был сказать. Что она дорога мне, но я её подставляю под второй срок. Что я грохнул бугая, спасая свою шкуру».
– У меня для тебя есть подарочек, вернее несколько, – достаю коробки из пакета и передаю ей.
Она достаёт из коробки брелок для ключей в виде киношной видеокамеры и тарелку в виде кинохлопушки.
– А это? – она берет маленький футляр и открывает.
– Это лично от меня. Надеюсь…
Не успеваю договорить, как Мила бросается мне на шею. Благодарственно расцеловывает меня в обе щеки, и я чувствую, что кожа на ее щеках увлажнилась.
«Да,