– Нам не дано предугадать, далеко или нет, – покачал головой каноник. – Ибо сказано: будет на земле дешевизна во всем, и подумают, что настал мир; но тогда-то и постигнут землю бедствия – меч, голод и великое смятение. А те, кто насмехается над промыслом Божиим, пусть вспомнят «Поэму о дурных временах Эдуарда II»: «и ликом померкнул смеявшийся в голос, склонился в смиреньи вчерашний гордец».
– Боюсь, те далекие годы нанесли вам слишком сильную душевную травму, святой отец, – улыбнулся Граций. – Но времена изменились. И на троне Англии уже давно не злосчастный Эдуард II, а его богоспасаемый сын, Эдуард III Виндзорский. И последние годы Господь явно благоволит ему. Шотландцы разбиты, король их Давид II пленен. Французский узурпатор наголову разбит при Креси, а еще ранее лишен флота у Брюгге. Англичане прочно закрепились на континенте, взяв прошлым летом Кале. Гиень, которую французы привыкли называть Аквитанией, не только осталась за англичанами, но и раздвинула свои границы вглубь континента, после славных экспедиций Генри Гросмонта, графа Дерби.
– Здесь я не стану возражать, – кивнул каноник Адам. – Я и сам воочию видел, как похорошела Англия в последние годы. С самого Рождества едва ли ни непрерывно устраиваются турниры, маскарады и прочие увеселения. Трофеи, захваченные в Нормандии, Бретани и Гиени, оказались столь богаты, а выкупы за плененных французских рыцарей столь обильны, что едва ли не каждая лондонская кухарка щеголяет нынче во фламандских кружевах, а то и блеснет при случае золотой подвеской.
– А вы видели Савойский дворец, что возвел себе граф Дерби в самом центре Лондона? – спросил Граций. – И это лишь часть тех обильных трофеев, что добыл он из своих шевоше21 двухлетней давности, коими мессир Гросмонт победоносно распахал земли французского королевства едва ли не до самого сердца оного.
Берега эстуария все более сужались. За кормой остались каменные стены цитадели Блайо, чуть поодаль, справа по борту, протянулся плоский и вытянутый, как лезвие меча, остров Мако, за которым бесконечными зелеными рядами поблескивали на солнце виноградники Медока и Марго. Ког неспешно приближался к стрелке д’Амбес, месту слияния Гаронны и Дордони.
– И это все свидетельствует о том, мой дорогой Граций, – после недолгой паузы продолжил каноник, – что близится конец времен и исполнение сна царя Навуходоносора, истолкованного пророком Даниилом. Звезда богоизбранности, некогда воссиявшая на Востоке, смещается все далее на Запад. Сначала она светила Вавилону, затем мидянам и персам, затем македонянам, затем грекам, затем римлянам. От ромеев она поднялась к германцам, от них, при Людовике Святом, перешла к франкам, а теперь воссияла над Англией. Покойный епископ Ричард Онгервиль сказал мне как-то, что дивная