– Чего вы боитесь? – спросила я.
Незнакомец неопределенно мотнул головой, словно теленок, пытающийся увернуться от назойливых слепней.
– Вы не хотите раздеться? – предложила я. – В нашем доме хорошо топят.
Молодой человек скинул с себя коричневое пальто с воротником из искусственного меха и начал развязывать шнурки массивных ботинок военного образца.
– Наслежу я вам тут…
– Ничего страшного…
Подтолкнув посетителя в сторону гостиной, я провела его в комнату, усадила на диван и предложила:
– Чаю, кофе?
Серые глаза мигнули два раза, и тонкие губы шевельнулись:
– Чаю… Если можно…
Я улыбнулась.
– Почему же нельзя?
Отправившись на кухню, я преследовала две цели: дать возможность человеку прийти в себя и осмотреться, а также сказать тете Миле, что нам, возможно, понадобится седативное средство.
– Кто у тебя? – шепнула мне тетя Мила, когда я прошмыгнула в ее святая святых.
– Пока не знаю… – так же шепотом ответила я.
– Клиент?..
– Возможно…
В чашку чая я бросила одну таблетку успокоительного средства и вернулась к молодому человеку.
Он встал мне навстречу.
– Я хочу сказать…
Я остановила его красноречивым жестом.
– Сначала выпейте чаю, а потом поговорим.
Молодой человек снова уселся на диван, взял предложенную мной чашечку и сделал изрядный глоток.
– Горячий… – произнес он.
– А вы не торопитесь… – сказала я, обворожительно улыбаясь. – У нас есть время… А потом расскажете мне обо всем, что считаете нужным.
Моя уверенность и тепло напитка оказали свое действие – мой посетитель стал понемногу расслабляться. Вскоре он поставил пустую чашку на гладкую поверхность журнального столика и откинулся назад.
– Спасибо, вы очень добры.
Я не сомневалась в этом.
– Теперь можно поговорить? – спросила я. – С чего начнем?
– У меня неприятности…
Я кивнула.
– Это было понятно с самого начала, уже тогда, когда вы звонили в мою дверь. Начнем с самого главного – ваше имя?
– Валентин… Новицкий Валентин Михайлович.
Я удивленно посмотрела на него.
– Тот самый, которого задержали в связи с убийством подростка Ефимова? – полуутверждала, полуспрашивала я.
– Вот видите, – с горечью произнес Новицкий, – вы тоже в курсе событий…
– Еще бы! – воскликнула я. – Все газеты только об этом и писали. Обвинение серьезное, надо сказать, но вы, как я вижу, на свободе…
– Меня отпустили за недостаточностью улик…
– А они должны быть – эти улики? – осторожно спросила я.
Валентин замотал головой, словно ему в ухо залетел жучок.
– Какие улики, когда я и пальцем не тронул этого пацана. В тот день я и в глаза его не видел.
– Это был день святого Валентина, – произнесла я.
– Что? –