Как-то раз ему передали, что Меркалов где-то в кулуарах назвал его «мертвописцем».
Вместе с тем Костя не так-то и плохо относится к Игорю… Кроме того, тот очень даже сильный поэт. Просто душевные ритмы Меркалова совсем не пересекаются с его… и творческие – тоже. Левашов прекрасно осознает. Иногда еще вспоминает фразу Гамсонова… что «есть люди, которых считаешь хорошими, но тебе абсолютно наплевать на них».
Но нет, Костя, скорее, относится к Меркалову холодно-неплохо… холоднонейтрально. И всегда, когда тот появляется рядом, чувствует эту стойкую, восточную, неторопливо глубокую душевную силу. Которая непонятна ему и неприятна; оттесняет душу куда-то в сторону. Или это он уперся в незыблемую стену?., все равно.
Он чувствует себя маленьким и слабым.
«Меркалов утилитарист! – опять всколыхивается у Кости. – Он не оценил Олю!»
Через час, когда Левашов уже вернулся домой… сел за стол, перевел дух, для него уже совершенно очевидно, что у Оли были отношения с Меркаловым… (не смотря на то, что он даже никогда не видел их вместе, и в студии Оля и Игорь всегда вроде порознь… А только недавние фразы: «Да если б меня любили, я б на две работы пошла». – «Ты что, с кем-то встречалась, а тебя не полюбили?» – «Да, но я не хочу об этом говорить». – намекают на эту связь).
«А это было бы хорошо – построить там, где Меркалову не удалось. Неудивительно, что он… он же мусульманин! Все понятно, все здесь ясно… утилитарное отношение к женщине. Но он же с образованием! Да все равно, оно ведь в них еще только усиливает…»
И снова в Косте соблазн и мужское превосходство… удвоенные!! – учитывая, как Меркалов держит себя с ним.
Но тотчас нервная струнка. «Отношение Меркалова ко мне не изменится – все равно… даже если Олю украду… да плевал я на него, – даже стыдно становится, слегка, за эту мысль… – она-то как раз и идентифицирует во мне ребенка? Меркалов никогда не признает во мне… А, плевать на него».
В то же время, Костя крайне удивлен… внезапной легкой ксенофобии в себе. И боится этого. Он никогда не испытывал неприязни к кавказцам. Никакой розни, упаси Боже. «Я не должен»……………………………………………………..
……………………………………………………………………………………….
Потом он еще думает о душевных барьерах. Удивительно: начать общаться с человеком, если с ним так во многом расходишься, не менее сложно чем вскарабкаться на какую-нибудь высоченную ограду без подступов… «Да, точно! У души гораздо больше свободы? Нет, всегда отыщется соизмеримо недоступный человек, но главное, чаще не понимаешь, что тебя точно останавливает… что? Только междометия произносишь, не можешь охарактеризовать… хм… вся жизнь из душевных барьеров…»
Свои