– Похлёбка у нас уже готова, – сказал Демидин чуть насмешливо, словно намекая, что суп варить из Понятых не собираются.
На Вовку перестали обращать внимание. Демидин достал из рюкзака связку сушёных грибов и принялся подбрасывать их в котелок. Скоро стали разливать похлёбку и разламывать чёрный хлеб, передавая всё по кругу. Ложки и миски были алюминиевые, солдатские. Миска обжигала Понятых руки, но еда была вкусной и сытной. Говорили о каких-то былинах и старых легендах.
Насытившись, Вовка понемногу разомлел. Наваристый грибной суп туманил ум и навевал мысли о детстве.
– Лель, – позвал Демидин.
– Да, Константин Сергеевич? – отозвался красивый парень с перехваченными ленточкой кудрявыми волосами.
– Спой-ка нам о древлянах, – попросил Демидин.
Лель порылся в рюкзаке и достал похожий на гусли инструмент.
– Ольгины слёзы, – сказал он.
Сидящие у костра замолчали. Демидин смотрел вверх, вглядываясь в блестящие сквозь чёрные ветви звёзды. В вершинах деревьев шелестел ветер. В костре, брызнув искрами, треснула ветка.
Лель встряхнул головой и начал перебирать струны.
– Погибла дружина Малова, отвела от Родины беду великую, – говорил он нараспев, —
Ко двору ко широкому Игореву
Приходили седые калики,
Говорили Игорю Рюриковичу:
«Не ходи в землю Коростеньскую,
Не бери дани с Мала Древлянского.
Ты да он – два сыночка-лучика
У Ярилы – бога могучего».
Игорь на такие речи нахмуривался,
На такие слова подбоченивался.
«Я не знаю Ярилы – бога могучего,
Я теперь роду христианскаго,
Полюбил премудрость заморскыя.
А поеду-ка я в город Коростень,
Соберу с Мала дани за десять лет!»
Лель ударил по гуслям, и Понятых вздрогнул от глубокого звука, ударившего в темноту за пределами колеблющегося вокруг костра светового круга.
– Не послушался Игорь каликов,
Не послушался старых дедушок,
Он осёдлывал коня богатырского,
Он одёвывал кольчужку лёгкую.
И не брал с собой меча заветного,
А брал только чухонский ножичек
Да ещё брал звонки гусельки.
Вовку захватила героическая история. Люди почти не шевелились, замерло всё, кроме пламени костра.
Едет Игорь лугами зелёными,
В небе светит красное солнышко,
Вдруг буланый конь спотыкается.
«Что ты, верный конь, спотыкаешься?
Али не по нраву тебе родимая сторонушка?
Али тяжела тебе ноша княжия?»
Отвечает князю богатырский конь:
«Мне легка ноша княжия,
Мне люба родимая сторонушка,
Но не люба мне водица в Уж-реке.
В Уж-реке водица, ох, солёная.
Ох, солёная да, ох, горькая,
Твоей, княже,