Описывая картины раздвоения сознания и проявление нервозности героев своих романов, Достоевский тем самым хотел обратить внимание читателей на то, что каждый человек отнюдь не запрограммирован в своей деятельности исключительно внешними обстоятельствами и условиями жизни. Человек наделен природными задатками, а его внутренний мир столь многообразен, таинствен и противоречив, что человек далеко не всегда способен осознать мотивы своего поведения. Фрейд также сосредоточивается на освещении данной проблематики. Но он не только показывает динамику развертывания внутрипсихических процессов, ведущих к вытеснению из сознания человека его бессознательных желаний, но и объясняет причины возникновения неврозов или иных форм психических расстройств.
Свою задачу как писателя Достоевский усматривал в том, чтобы обнажить перед читателем сомнения, переживания и нравственные муки героев своих романов и тем самым дать понять, что все это, в принципе присущее каждому человеку, отнюдь не чуждо и самому читателю. Фрейд же как ученый стремится оказать не столько эмоциональное, сколько логическое воздействие на своего читателя. С этой целью он дает психоаналитическое объяснение механизмов формирования человеческой психики и демонстрирует перед ним соответствующие процедуры самоанализа и врачебной помощи, способствующие осознанию человеком своих бессознательных влечений, изживанию им своих болезненных симптомов, реализации возможностей и перспектив возвращения к нормальной, здоровой жизнедеятельности.
Достоевский вывернул наизнанку душу человека, заставив его публично исповедоваться в своих греховных помыслах и действиях. Фрейд заглянул по ту сторону сознания личности, обнажив перед ней древний мир желаний и влечений с его сексуальной символикой, своеобразным, требующим расшифровки языком бессознательного, иносказательным смыслом, стоящим за обычными психическими актами. Оба затронули такие струны человеческой души, которые отнюдь не предназначены для извлечения приятных и благопристойных звуков, удовлетворяющих изысканному вкусу любителей классической музыки. Напротив, предупреждающим барабанным боем, натягивающим нервы человека до предела, они раскрыли перед ним глубокую пропасть людских страстей и пороков, в которую