Лариса, совсем недавно узнавшая, что слово «тюль» мужского рода, старалась ничего не забыть. Покрой ее платья называется «дюшес». Господи, покрой «принцесс», это она хоть слышала. Соседка поминала. Она шила, любила и знала это дело. Но «дюшес»? И вот еще – гардения в петлице! Гардения оказалась георгином. Ничего страшного.
И они не забыли про цветок. Правда, не георгин, но красивый, белый, такой же, как у нее в букете в самом центре. А у нее синий, глубокого сапфирового цвета, точно как камень в колье.
И вот она выходит из дома под звуки завораживающей музыки, Эрик усаживает ее в машину и они едут в церковь! Что, как не сон? Конечно, сон – пастор в сутане сказал несколько теплых прочувствованных слов. Эрику задали вопрос, и он сказал:
– Да!
Невеста тоже ответила:
– Да, если Бог нам поможет!
Оба торжественно поклялись любить и уважать друг друга, хранить верность, поддерживать в счастье несчастье и идти по жизни вместе, пока их не разлучит смерть!
Им разрешили поцеловаться и объявили отныне мужем и женой!
Когда молодожены вышли из церкви, там уже не было машины. Распорядитель слегка замешкался, но лицо его тут же прояснилось. По мостовой зацокали подковы, раздалось фырканье, щелканье бича и – батюшки светы – из-за угла вылетела тройка лошадей! Лошади – холеные, серые в яблоках как в сказке про Ивана царевича, были просто загляденье! Лариса не знала куда смотреть. На открытую лакированную пролетку, на светлые гривы, заплетенные в самые настоящие косички, на дуги в цветах… Нарядный кучер лихо осадил своих красавцев. И Эрик, глядя в ее изумленные светлые глаза Золушки, вдруг сказал что-то по-немецки. Она не поняла.
– Дарф их биттен, – прошептал он. Потом поднял на руки легкую как перышко жену, усадил на белые стеганые подушки, а следом уселся сам.
– Двинулись! – скомандовал Эрик. Друзья стали рассаживаться по машинам. Кортеж тронулся.
Ехать было недалеко. В глубине квартала нашелся небольшой особняк, принадлежавший во время оно графу Сологубу. Эта примечательная в русской истории семья родом из Польши, попав в Россию, быстро обрусела. Родоначальник был поначалу в большой милости у Императора и чудовищно богат. Спустя несколько поколений, отчаянного мотовства и легкомыслия это миновало. Известный литератор, друг Пушкина если и не нуждался, то… Впрочем, это к делу не относится. Он умер в Париже. Ну а в Питере при их родстве и свойстве трудно было найти стоящий особняк, не имевший никакого прямого или косвенного отношения к Сологубам!
Особнячок чудом сохранился почти неприкосновенным, был любовно отреставрирован и преобразован в небольшой клуб для избранных людей. В ней имелся прекрасный зал для торжеств, фойе и даже ухоженный